Игумен Петр (Еремеев), ректор Российского православного университета и Московского православного института святого Иоанна Богослова, рассказал о том, как он получил благословение возглавить вуз, с какими трудностями столкнулся в первые годы руководства, как сегодня меняется образовательный процесс, и как вузу удается отвечать запросам современной молодежи.
— Отец Петр, Вашим интервью мы подводим некий итог циклу публикаций на нашем портале «Люди Церкви: 25 лет РПУ», приуроченному к юбилею возглавляемого Вами вуза. Мы разговаривали с преподавателями и выпускниками разных лет, которые вспоминали время своей учебы в РПУ. Как Вы думаете, как они описывают атмосферу, царившую в институте?
— Судя по тому, что я слышу от выпускников, воспоминания разные, и они зависят от периода обучения.
90-е годы — это время, когда все сферы церковной жизни находились в состоянии подъема и возрождения. В то время настроение в православных учебных заведениях, если так можно сказать, было радостным, и оно буквально охватывало все сферы жизни и светских православных вузов, и семинарий. Я ведь и сам учился в те годы, помню это очень хорошо.
Картина в РПУ несколько меняется к нулевым годам. Связано это не только с тем, что вуз переживал непростое время по материальным причинам, но и с потерей ориентира в развитии как учебного заведения. Меняется кадровый состав, меняется сам студент, так об этом говорят сами выпускники тех лет. И это все тоже имеет определенную взаимосвязь с церковной и общественной жизнью того времени.
В 90-е ведь очень много сил было брошено на внешнее восстановление Церкви, разрушенной в советское время архитектуры, устроения церковной жизни — от прихода до епархии. Ну и, конечно, архитектуры в буквальном смысле.
Когда я закончил духовную академию, на рубеже 90-х и нулевых, начали все чаще звучать слова, что необходимо больше внимания уделять не куполам и колоколам, а живым людям, церковным общинам. В нулевые в церковном сообществе начинается переоценка того, что мы должны делать, к чему стремиться, в том числе и в православных высших учебных заведениях.
Конечно на настроение студентов нашего вуза влияли и финансовый кризис, и поиск концепции развития православного образования в новых условиях.
Когда в 2010 году я возглавил институт, пришлось не без труда вместе с коллегами достигать понимания, на какого абитуриента теперь должен ориентироваться вуз, какими должны быть критерии оценки качества образования, каким должен быть выпускник, на какого работодателя мы должны рассчитывать в построении своей образовательной деятельности.
— В 2010 году Вы стали ректором Православного института святого Иоанна Богослова, в 2011 году указом Патриарха Кирилла Вы были назначены ректором Российского православного университета. Расскажите, пожалуйста, чем отличаются эти учебные заведения, и как Вы входили в новый для себя процесс жизни светского учебного заведения?
— 21 мая, в день святого апостола Иоанна Богослова, я получил указ Святейшего Патриарха Кирилла возглавить Православный институт святого Иоанна Богослова и соответствующее решение Совета учредителей института.
К большому сожалению, в буквальном смысле принять эстафету у ректора и основателя института архимандрита Иоанна (Экономцева) я не мог. Отца Иоанна к этому времени уже не было в Москве. Я получил лишь некие материалы, которые свидетельствовали о попытках экспертной группы во главе с врио ректора игуменом Даниилом найти варианты выхода из сложившейся финансовой ситуации и кризиса в управлении. С другой стороны, получил наработки от группы преподавателей, которые параллельно работали, не находя взаимопонимания с приглашенными отцом Даниилом экспертами, где предлагались другие пути развития нашего учебного заведения.
Я внимательно изучил все эти материалы и понял, что к концепции развития смогу вернуться не раньше июля-августа по одной простой причине: на этот момент в институте должен был завершиться образовательный процесс и начаться сессии и выпускные экзамены, а у вуза уже почти полгода отсутствовала лицензия на образовательную деятельность, накопились миллионные долги по зарплате, висели долги по взносам в фонды и налоговым отчислениям, коммунальщики уже отключали здания за длительные задолженности по оплате.
Это означало, что более сотни выпускников, оплативших обучение, не могли быть дипломированы. Вузу грозили суды, огромные издержки и полный репутационный провал. Нам с коллегами пришлось срочно интенсифицировать процессы по получению лицензии, составлять и обеспечивать реализацию индивидуальных планов обучения.
В условиях отсутствия в вузе управленческого аппарата я нашел поддержку у коллег в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете. Опыт взаимодействия при лицензировании по государственному стандарту Хабаровской духовной семинарии (впервые в стране!) помог нам найти правильные выходы в оформлении текущих документов и позволил институту получить лицензию быстрее ожидаемого срока. В июне удалось привлечь на работу в ректорат ряд очень хороших специалистов, некоторые из них трудятся в вузе и сегодня.
Эту работу мы сделали в неожиданно сжатые сроки, что стало вразумлением для меня: нельзя отказываться от этого, казалось, непосильного послушания. Искушение такое было, ведь назначение ректором института застало меня врасплох, а опыта работы в светском вузе у меня не было.
И второе, что удалось сделать в этих условиях, параллельно с выпуском провести летом 2010-го абитуриентскую кампанию, когда, по сути, многие вуз уже похоронили. Во всех справочниках для абитуриентов было указано отсутствие лицензии у института. Но получилось и выпускникам государственные дипломы вручить, и переводную сессию провести, не потеряв обучающихся, и объявить в рамках закона абитуриентскую кампанию, и принять на обучение новых студентов.
Как-то рассчитались и с основными финансовыми задолженностями.
Первый год в институте был годом крайнего напряжения сил ректора, преподавателей, персонала и студентов.
Почти сразу стало очевидно, что надо выводить за рамки института, являющегося светским учебным заведением, все программы подготовки церковных служителей: катехизаторов, миссионеров и т.д. Действующее законодательство дает такое право только религиозным образовательным организациям. Поэтому осенью 2010 года мы предложили Его Святейшеству учредить такой вуз и ввести в него это образовательное направление. Так в 2011 году появился Российский православный университет.
— Получается, уже в 2010 году удалось решить финансовые и инфраструктурные проблемы института?
— Тогда мы смогли лишь разобраться в ситуации и диагностировать главные проблемы. Немалую их часть решаем по сей день.
Большая благодарность Святейшему Патриарху, ведь он почти сразу помог оплатить больше половины суммы внутреннего и внешнего долга института. Это уберегло нас от почти начавшихся судебных тяжб, позволило в значительной части рассчитаться по долгам с коммунальными службами, коллективом и налоговыми органами, минимизировать штрафы. Так что в 2010-2011 годах нашей задачей было сохранение института как учреждения.
В экстренном порядке нам пришлось решать кадровый вопрос, усиливать профессорско-преподавательский состав специалистами с необходимым уровнем образования, учеными степенями и званиями, готовить документы для лицензирования магистерских программ и бакалавриата. У вуза ведь на тот момент был только специалитет, а уже через год набор на обучение был возможен только на бакалавритат. Представьте. Пришлось за несколько месяцев делать неимоверный объем документов по десятку разных направлений подготовки. Я сейчас рассказываю и сам не верю в то, что мы смогли решить задачу, да еще в тех условиях. В этом огромная заслуга деканов, руководителей кафедр, преподавателей. Но без этого у института не было бы будущего.
Одновременно с этим необходимо было решать бытовые проблемы: с текущими кровлями, с отсутствием работающих туалетов в отдельных зданиях и т.д. Мы этим занимались на протяжении нового 2010/2011 учебного года.
Была проведена аккредитация Ученого совета, чтобы иметь право выступать перед Высшей аттестационной комиссией и присваивать ученые звания.
Первые два года были очень трудными, но удивительными по результативности. И тот огромный объем работы, который пришлось проделать, чтобы сохранить вуз и обеспечить перспективу, невероятный положительный эмоциональный подъем, — все это помогло создать в институте условия для работы. Хотя много проблем осталось, и не все, к сожалению, получалось и получается решать хорошо и правильно.
Про православное образование
— В чем уникальность института, который Вы возглавляете?
— Святейший Патриарх Кирилл в начале моей работы вполне конкретно описал специфику Института святого Иоанна Богослова. Тогда я услышал следующее: «Во-первых, институт нужен Церкви, и его необходимо сохранить. Во-вторых, он не должен готовить сугубо церковные кадры — для этого есть духовные академии и семинарии. Вы должны готовить молодежь для жизни и работы в светском обществе со светской профессией, но с православным мировоззрением. В-третьих, ваши абитуриенты — не обязательно дети духовенства, не обязательно выпускники православных гимназий и лицеев. Ориентироваться надо на абитуриентов из обычных школ, обычной среды».
Наша задача — предложить и обеспечить для светской аудитории качественное ценностно-ориентированное высшее образование.
Таково было короткое слово Патриарха ко мне. Это напутствие целиком соответствует тем идеям, которые я услышал тогда от своих коллег по институту: от профессора А.Б. Зубова, протоиерея Льва Шихлярова, епископа Антония (Пантелича) и многих других. При знакомстве с институтом они мне говорили, что всегда наш вуз давал молодежи возможность получить высшее светское образование, развить в себе новые качества, профессиональные навыки и получить личный духовный опыт, который базировался бы на практике церковной жизни.
Как это сделать? В ответе на этот вопрос кроется специфика нашего учебного заведения.
Она состоит в том, например, что мы приглашаем студентов войти в общину духовного центра нашего вуза — храма апостола Иоанна Богослова под Вязом (переданного Церкви в 2011 году усилиями отца Петра, настоятеля храма. — прим. ред.), но не настаиваем на этом, понимая, что иногда к нам приходят и воцерковленные ребята, которые являются прихожанами других храмов. Эта свобода характеризует христианскую общину нашего института.
Хочется надеяться, что нам удалось взять курс на синергию светского учебного заведения и православной общины, составляющей его ядро: вокруг ректора-священника, преподавателей-священников, преподавателей и студентов — активных верующих мирян. А далее уже практика жизни христианской общины вуза: богослужения, совместные паломничества, социальная работа. Наряду с образовательным процессом это создает условия для развития, роста наших студентов, да и нас вместе с ними.
— И так вы решаете задачу подготовки светских кадров с православным мировоззрением?
— Мы — это все, кто преподают, трудятся и учатся в институте. Здесь надо обратить внимание на структуру управления вузом и процессами его жизнедеятельности. На протяжении последних лет за формирование кадрового состава и образовательных программ отвечают факультеты и кафедры, как это и должно быть. А не как было в начале, когда все должен был делать ректор и ректорат. Не все пока с этим гладко, но мы внедряем такую систему управления. Вместе, разделяя ответственность, мы решаем задачу по формированию в вузе христианской атмосферы.
Ведь православное мировоззрение формируется личным опытом духовной жизни, не только в богослужебном контексте, но и в социальной работе, в участии в общественной деятельности.
В первую очередь, православное мировоззрение должно выражаться в умении студентов и выпускников находить правильные ответы на сложные вызовы современной жизни.
Плюс к этому мы окончательно утвердили стандарт дополнительного образования, который присутствует в каждой специальности, — «Основы православного мировоззрения», куда входит оптимальный объем знаний по Священному Писанию Ветхого и Нового Завета, основным богословским аспектам вероучения, по истории Русской Православной Церкви, по основам христианской психологии — в той части, что формирует взгляды на важные жизненные вопросы.
Про студенческие годы
— Вернемся к Вашим студенческим годам. В 1999 году Вы окончили Московскую духовную академию. Чем запомнились годы обучения?
— Я начинал учиться в Ставропольской духовной семинарии, где царила очень братская атмосфера, свойственная небольшим учебным заведениям. Иподиаконствовал у митрополита Ставропольского и Бакинского Гедеона. Однажды с ребятами в семинарии придумали и начали издавать многотиражку — газету «Православное слово». Делали ее семинаристы, а расходилась она по всей обширной кавказской епархии.
Потом была учеба в МДА. И тут на первом курсе мы небольшой группой студентов загорелись идеей создания студенческого журнала «Встреча». В академии тогда у нас была готовность поднять невозможное, хотя дело с выпуском журнала выглядело безнадежным. Но все сложилось удачным образом.
С финансированием помог Международный общественный фонд единства православных народов, с которым нас познакомил дядя нашего однокурсника — народный артист России Н.П. Бурляев. Президент фонда В.А. Алексеев решил, что журнал духовной академии — это хороший проект, который стоит поддержать.
Тогда еще студент-первокурсник, а ныне архиепископ Амвросий, ректор Санкт-Петербургской духовной академии, предложил название — «Встреча», потому что мы в новоиспеченной редакции долго встречались и никак не могли придумать нашему журналу название. Так с шутливого эпизода с выбором названия началось издание первого в духовной академии студенческого журнала (журнал «Встреча», возглавляемый в разное время пятью главными редакторами, издается до сих пор уже на протяжении семнадцати лет — прим. ред.). Меня ребята избрали редактором, уже не помню с чьей подачи.
С первого курса академии образовательный процесс для меня был растворен работой в редакции студенческого журнала «Встреча».
Для меня годы семинарской и академической жизни — самые лучшие. Это годы приобретения знаний, опыта, к которому добавляется интересная работа над журналом. Но и на вахтах тоже мы сидели, территорию тоже убирали.
Вторым главным послушанием в академии у меня был хор, подаривший мне дружбу с отцом Никифором (Кирзиным) и ребятами с разных курсов духовных школ.
И, конечно, Лавра. Я не представляю, как сложилась бы моя жизнь если бы не лаврские отцы, атмосфера, в которую я был погружен в студенческие годы в этом древнем монастыре с живой традицией.
— После духовной академии Вы учились в Софии? Зачем это понадобилось?
— В нулевых годах студентам и работникам МДА разрешалось и предлагалось получать второй диплом в светских вузах — диплом государственного образца. Перед руководством академии в то время стояла следующая задача: когда МДА получит необходимый образовательный статус для государственной аккредитации, она должна быть обеспечена преподавательскими кадрами с признаваемой государством квалификацией.
После окончания духовной академии у меня появилась возможность поступить в докторантуру Софийского государственного университета святого Климента Охридского по линии межгосударственного обмена между Министерствами образования России и Болгарии. Поскольку во время учебы в МДА я писал работу о духовных академиях начала XX века, мне было интересно обратиться к опыту зарубежных учебных заведений, которые были созданы русскими эмигрантами из числа преподавательского состава духовных академий и семинарий и которые имели прямое отношение к созданию богословского факультета в Софийском университете.
Докторский диплом, признаваемый государством, сослужил свою службу очень скоро — когда мы, преодолевая сопротивление «старой гвардии» в образовательном ведомстве страны, успешно запустили дальневосточный образовательный проект — провели первое государственное лицензирование Хабаровской семинарии по государственному стандарту, что открыло перспективу к аккредитации всех духовных учебных заведений нашей Церкви.
Про лидерство и роль руководителя
— В чем Вы видите свою задачу как ректора?
— Одна из задач ректора — создать атмосферу доверия и простоты в общении преподавателей и студентов и, конечно, прозрачности в оценке успешности освоения учебных дисциплин.
Сегодня моя работа в институте усложняется наличием других церковных послушаний, но я тешу себя надеждой, что мои коллеги по ректорату, деканы и заведующие кафедрами компенсируют мои упущения.
Ректор, безусловно, должен быть ежедневно в прямом доступе у каждого студента и преподавателя. Я пытаюсь сделать это хотя бы интерактивно, для этого и присутствую в социальных сетях. Меня очень радует то доверие, с которым ко мне относятся коллеги и студенты, и огорчает, что сам я не всегда дотягиваю до уровня их ожиданий.
В последнее время удается «разбудить» и выпускников. Это очень многое для нас значит. Встречи выпускников по годам обучения, по специальностям позволяют сегодня возрождать утерянные связи и развивать удобные форматы общения. Мы стремимся дать возможность выпускникам вернуться к дружбе с теми, с кем они учились. Это важная задача. Так формируются и сохраняются традиции.
И еще много других задач.
— Какой Вы руководитель?
— Все восемь лет ректорства я ищу в лице своих коллег — преподавателей, проректоров, попечителей — поддержку, чтобы трудиться в соработничестве с ними. Я ведь никогда не хотел быть руководителем.
Жизнь в Лавре и преподавание в МДА были внутренне понятны и созвучны моим интересам. Хотя, может быть, моя природная активность ошибочно кем-то и воспринимается за желание или способность к руководящей работе. Наверное, я излишне инициативный человек, у меня постоянно рождаются какие-то идеи, я всегда готов «подорваться» и подставить плечо любому, кто предложит нечто полезное для Церкви и общества. Но все же я не руководитель по характеру. Скорее, инициативный участник команды, помощник руководителя, готовый исполнять работу в любом объеме.
Руководство — это личная ответственность за принятие решений, сопряженная порой с полным непониманием тебя даже близкими людьми. Участь руководителя в этом смысле всегда незавидная.
Ответственность, которая вместе с должностью на меня сейчас возложена, требует решительности в каких-то моментах и терпения в других, даже против личного эмоционального настроения. Я с десятого раза соглашаюсь кого-то уволить или отчислить, хотя по логике и аргументации все верно и требует решения. Вместе с тем мне трудно терпеливо ждать профессионального роста коллег, тут я излишне поспешен и резок. Это, конечно, не качества руководителя.
Про новое поколение студентов
— Вы ощущаете спад или подъем интереса молодежи к православному образованию?
— В нашем вузе количество поступающих за эти восемь лет изменилось мало. Сколько поступает, столько примерно и выпускаем. Но мы рассчитываем на увеличение числа поступающих, потому что у нас для этого есть необходимые площади, и с этого года мы предоставляем бюджетные места.
Яркая иллюстрация эффективности новых подходов в организации работы института — факультет психологии. С каждым годом он берет все новую и новую высоту.
Есть успешные подвижки в построении образовательного процесса и внеучебной работы на факультете религиоведения. Мы пытаемся найти новые кадровые и содержательные решения для развития направлений подготовки по юриспруденции, экономике, журналистике.
Непросто обстоит дело с набором на историю и филологию, как и в государственных вузах, хотя у нас есть бюджетные места на этих специальностях.
Сегодня перед нами стоит вопрос не количества студентов (в этом ситуация более-менее стабильная), но как сделать работу профессорско-преподавательского состава эффективной, а обучение — интересным, соответствующим запросам современной молодежи, чтобы дать возможность выпускникам обрести профессию и дорогу в жизни.
Это сложная задача, но у нас вуз небольшой, и мы сообща пытаемся ее решать. Тут я смотрю с надеждой на каждого преподавателя.
— В чем особенность нынешних студентов?
— Молодежь стремительно меняется. Те, с кем я общался семь-десять лет назад, и сегодняшние студенты — очень разные люди. Они живут на разных скоростях, у них другое умение слушать. Если речь будет монотонной, ты можешь быть не услышанным. Поэтому надо постоянно учиться общению с этим поколением студентов. С ними нужно говорить короткими и яркими предложениями, иначе все бесполезно.
Думаю, сегодня высшее учебное заведение должно измениться настолько, насколько изменилась современная молодежь.
— Часто общаетесь со студентами? В каком формате это обычно происходит?
— Я доступен в социальных сетях, практически в тот же день отвечаю на сообщения. Всегда прошу писать мне напрямую, не обязательно через канцелярию, если возникают какие-то проблемы, вопросы или идеи.
При необходимости встречаемся лично.
Про финансирование вуза
— Не секрет, что зарплата преподавателей в нашей стране, особенно в православных вузах, не самая высокая, случаются и перебои с выплатами. Как удается сохранить преподавательский штат на высоком уровне?
— Самое первое, что любому вузу позволяет сохранить состав преподавателей, наряду с регулярным финансовым обеспечением зарплатного фонда, — это своя Школа на каждом факультете. Преподаватели объединяются в группы по научным, социальным и личным интересам. Факультеты имеют такие ячейки в виде кафедр, зачастую — преподавателей из выпускников, которые остались в вузе.
Поэтому, когда в вузе бывали неурядицы с зарплатой, преподаватели и сотрудники находили в себе силы понимать сложившуюся ситуацию. Они знают, что задержка зарплаты была связана с тем, что ребята вовремя не оплатили обучение. Но вуз изыскивал возможности внешнего финансирования.
В основе распределения денежных средств лежит принцип самоокупаемости и финансовой прозрачности.
Каждый декан имеет доступ к бухгалтерской отчетности. Последние годы мы даем деканам на руки бюджет. Тем самым показываем, что живем одними интересами, одними задачами. Нам надо вместе обеспечивать этот бюджет, разделяя ответственность.
— Из чего складывается бюджет вуза?
— Основная часть бюджета — это оплата за обучение студентами бакалавриата, магистратуры и аспирантуры.
Вторая часть, которая с каждым годом становится все значительнее, — дополнительное образование, курсы повышения квалификации; кроме этого, мы участвуем в грантовых программах.
Конечно, нам помогают попечители, в том числе из числа друзей и выпускников института. Пока эта помощь незначительна, тут надо заслужить, заработать доверие.
— Как удается удерживать на доступном уровне платное образование в текущей непростой экономической ситуации?
— Бюджет, в основе которого находятся только средства, получаемые в оплату за образование в нашем социально ориентированном учебном заведении, построен быть не может. Если бы мы брали за обучение 350 тысяч рублей в год, как в отдельных частных вузах, это было бы реально. Но у нас обучение стоит 70-80 тысяч рублей в год, и сильно поднимать стоимость пока не можем. Понимаем возможности тех, кто у нас обучается. И опускаться тоже не можем, иначе упадет уровень зарплат, а значит, и качество преподавания.
Каждый год в период формирования бюджета перед нами стоит задача прохождения по тонкому ребру рентабельности и целесообразности. Но теперь будет легче, поскольку у лучших из абитуриентов с этого года появилась возможность поступить на бюджет. И количество бюджетных мест с каждым годом будет расти.
Про будущее вуза
— В каком направлении будет идти развитие вуза? Какие у Вас планы в МПИ и РПУ?
— Сегодня Московский православный институт святого Иоанна Богослова готовит специалистов по светским направлениям образования. При этом, желая давать всестороннее образование, мы ввели дополнительный курс по основам православного мировоззрения, позволяющий взглянуть на все аспекты гуманитарного наследия, на понимание наших традиций с точки зрения большого наследия русской культуры. Вот за этот блок ценностно-ориентированного образования в МПИ, кстати, отвечает Российский православный университет. В рамках сетевого сотрудничества сформировалась очень эффективная модель, в которой РПУ патронирует МПИ св. Иоанна Богослова.
Параллельно учебному процессу мы создаем для студентов внеучебные формы совместной работы, которые обогащают их опытом, в том числе духовным.
Одновременно с этим ряд вузов Москвы, познакомившись с нашим опытом образования, подписывают договора с РПУ на чтение курса «Культура, этика и религия в жизни современного человека». Причем в таком же объеме, который мы даем в нашем МПИ св. Иоанна Богослова. Возникает интересная перспектива системной работы в этом направлении.
— Что бы Вы пожелали абитуриентам, которые сейчас стоят перед выбором специальности и вуза?
— К большому сожалению, молодые люди очень поздно понимают, что настоящая взрослая жизнь началась еще вчера. Золотое время, когда человек обучается, может воспринимать информацию в больших объемах, приобретает важный опыт, формируется как личность, быстро проходит.
Поэтому я говорю абитуриентам и первокурсникам: «Друзья, не думайте, что жизненный выбор вы будете делать завтра. Его вы сделали еще в школе, когда выбирали ЕГЭ, когда мечтали о своей будущей профессии. И вот теперь вы вступили на почти прямую дорогу. Вы уже живете полноценной взрослой жизнью, каждый сегодняшний день определяет вашу судьбу на все последующие годы. То, что сегодня вы заложите в себя, приобретете, то, что сегодня вы обозначили для себя как ценность, этим вы будете жить в будущем».
Для ребят уже сейчас очень важно понять, какая профессия им по сердцу. Если в процессе обучения кто-то из них понимает, что ошибся, то мы помогаем найти новый путь. Поэтому в первый год учебы, когда можно что-то подправить в выборе студента, мы стараемся показать все возможные перспективы в его профессиональном выборе.
Беседовала Юлия Денисова
