Устранить последние препятствия и как можно скорее начать присуждать кандидатские и докторские степени по теологии призвал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. «Это прогресс в российском образовании и в российской науке, — сказал Предстоятель Церкви 25 августа 2016 года на заседании Высшего Церковного Совета. — Очень важно, что он обуславливается деидеологизацией нашего образования и науки». На вопросы «Журнала Московской Патриархии» (№ 10, 2016) отвечает председатель экспертного совета по теологии, президент Российского государственного гуманитарного университета, член-корреспондент Российской академии наук доктор исторических наук, профессор Ефим Пивовар.
— Ефим Иосифович, для Вас назначение на этот пост стало неожиданным или же оно долго готовилось и согласовывалось?
— Абсолютно неожиданным. Хотя есть несколько причин, сообразуясь с которыми наверху, возможно, склонились к такому выбору. Во-первых, уже больше десяти лет назад, когда на историческом факультете МГУ я работал заместителем декана по учебно-методическому объединению, нам было поручено методическое руководство по образовательному направлению «Теология». Возглавлял эту деятельность ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерей Владимир Воробьев, значительной же частью организационной работы приходилось ведать мне. Поскольку для светских вузов подобная деятельность была внове, мы вынужденно стартовали с создания образовательного стандарта по теологии. Причем — как раз по благословению церковных иерархов — стандарт создавался на межконфессиональных принципах. Так, уже тогда предполагалось, что хорошо подготовленный православный студент-дипломник должен быть способен написать качественную работу, к примеру по исламу, и наоборот. Конечно, сейчас подобным подходом никого не удивишь: он практикуется на кафедрах теологии нескольких десятков светских российских вузов. Но именно нам выпала честь первопроходцев, а начинали мы буквально с нуля.
С другой стороны, уже достаточно давно РГГУ в своей научной и образовательной деятельности сотрудничает с представителями самых разных религиозных конфессий. У нас есть прекрасный проект «Архив Русской Православной Церкви», в рамках которого по просьбе митрополита Волоколамского Илариона мы несколько лет назад начали подготовку епархиальных архивистов. Весьма сильна у нас иудаика (кстати, первый в стране центр библеистики и иудаики открылся в 1990 году, тогда еще в Московском историко-архивном институте, и до сих пор он исправно и очень эффективно работает). В рамках наших профильных научно-исследовательских центров по-прежнему изучают буддизм, ислам, историю и современность Востока. Кстати, в некоторых из названных тем активно заняты члены созданного экспертного совета.
— А зачем он нужен? Каков круг его задач?
— Когда вы открываете образовательные программы по какой-либо специальности — неважно, в частных вузах или в государственных, — вам необходимо соблюдать три условия. А именно: должны быть студенты, которых вы учите; квалифицированные профессорско-преподавательские кадры; места работы, где выпускники могли бы реализовать себя (при этом имеется в виду, что мы готовим, конечно же, светских ученых, но никак не церковно- и тем более не священнослужителей). До сих пор, несмотря на то что, как уже я упомянул, в программе обучения светских вузов теология представлена свыше десяти лет, второй момент «провисал». Ведь в современной высшей школе жестко регламентированы преподавательские ставки, которые можно замещать специалистами без признаваемых государством ученых степеней. И налицо парадокс: готовить студентов надо, а приглашать качественных преподавателей мы не можем, поскольку это... запрещают государственные нормативы. А откуда тогда возьмутся должным образом подготовленные студенты, которые через некоторое время могли бы сами защитить диссертации?!
Вот поэтому и потребовалось столь долгожданное одобрение паспорта научной специальности «теология» — иными словами, официальное признание государством того факта, что это понятие не просто круг занятий богословов исключительно церковной среды, но и способ научного познания мира. А раз так, то какие-то органы должны присуждать по этому предмету признаваемые государством ученые степени. Поэтому и необходимы диссертационные советы.
Однако при этом в терминах ВАКа теология все же не самостоятельная, не самодостаточная наука, а область междисциплинарных знаний, представленная в нескольких различных науках. Если мы говорим о переводе Библии, это удел филологии и лингвистики. Если имеется в виду библейская археология, конечно же, применяется научный аппарат археологической науки. Когда исследуется культурное наследие Церкви, речь идет о науке под названием культурология. Изучением истории развития религии, ее охвата тех или иных территорий в разные промежутки времени ведает история. Поэтому пока дисциплины, по которым успешно прошедшие защиту соискатели будут получать степени, звучат буквально так: филология (теология), история (теология) и т.д. Это, конечно, компромиссное решение. И я не исключаю, что, когда у нас появится достаточное количество светских теологов, будет обретен иной формат.
— Почему же тогда теологические темы не «раздали» по другим специализированным советам — по философии, истории, культурологии?
— Они бы там растворились, «утонув» в других научных направлениях. Но вернемся к Вашему вопросу о задачах экспертного совета. Главных направлений его деятельности три. Он, во-первых, открывает диссертационные советы, где будут защищать работы соискатели. Во-вторых, проводит экспертизу диссертаций — защищенных как удачно, так и неудачно. В-третьих, устанавливает рамочные информационно-методические «правила игры» (то есть определяет список ВАКовских журналов, где следует публиковать работы по соответствующим направлениям; формирует перечень издательств, публикации соискателя в которых могут учитываться при защите диссертации, и т.п.). Хотел бы заметить: в длинной цепочке утверждения результатов защиты диссертаций наш орган — не первый и не последний. Перед нами удачно либо неудачно защищенная диссертация проходит через аппарат ВАКа, где подробно изучается на предмет соблюдения формальных правил при защите и оформлении работы. А после нас ее еще рассматривает президиум ВАКа. Он-то и выносит окончательное решение о присуждении ученой степени.
— Но ведь первый диссертационный совет уже создан, даже раньше вашего экспертного совета!
— Да, на базе Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых Кирилла и Мефодия, Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, МГУ имени М.В. Ломоносова, Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Возглавил его митрополит Волоколамский Иларион.
Первый диссертационный совет — моноконфессиональный, но в дальнейшем нам, возможно, придется открывать и поликонфессиональные советы. Вообще всяческого радикализма в нашей очень важной работе следует избегать. Например, глубоко ошибочно мнение, что вот, мол, сейчас свалят науку с религией в одну кучу, а в результате не останется ни того, ни другого. Надеюсь, так не случится. Мы находимся в светском образовательном пространстве, и достоинства и недостатки диссертационных работ нас интересуют исключительно в научной плоскости. Оценивая их, мы, конечно, учтем мнение конфессиональных сообществ, но определяющим станет качество именно научно-исследовательской работы.
— С какой примерно периодичностью будет собираться экспертный совет?
— Аналогичные органы ВАКа по другим специальностям заседают дважды в месяц. Но, думаю, на первых порах для нас такая частота излишня: пока диссертаций по теологии написано еще мало.
Беседовал Дмитрий Анохин
