25 октября 2016 года в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя г. Москвы состоялась встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с участниками VII Международного фестиваля «Вера и Слово». Предстоятель Русской Православной Церкви со сцены Зала церковных соборов благословил участников форума и обратился к собравшимся с Первосвятительским словом, а затем ответил на вопросы участников фестиваля.
— Ваше Святейшество, благословите! Екатеринбург, Светлана Кислова, Православная служба милосердия Екатеринбургской епархии. Мы часто сталкиваемся с тем, что не каждый готов говорить о своем личном примере в делах милосердия, ссылаясь на то, что милостыня должна твориться в тайне. Участники фестиваля «Вера и слово» уже поднимали вчера этот вопрос. В то же время в Писании сказано: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5:16). Перед нами, собравшимися здесь, стоит эта очень важная задача популяризации церковного социального служения, дел милосердия и благотворительности. Чтобы рассказать об этом, очень важно приводить примеры из реальной жизни, указывать на конкретные дела. Поэтому хотелось бы спросить, каким важным критериям надо соответствовать, чтобы соблюсти золотую середину и при этом не смутить человека, который хотел бы и исполнить слова Священного Писания, и выполнить качественно и профессионально свое церковное информационное служение. Спасибо.
— Спасибо. Думаю, придерживаться надо следующего правила: социальная работа в Церкви, как и любая другая, есть служение, которое не должно использоваться для личного пиара. Очень страдаю, когда я наблюдаю такую модель поведения у священнослужителей любого ранга. Когда видишь, что на первом месте пиар, что все подстраивается под собственное «я», понимаешь, что такое доброделание не приведет ни к спасению души, ни к личному успеху. Именно это я бы хотел сказать всем, кто меня слышит. Люди, которые используют церковное служение для личного пиара, должны помнить: никакого успеха не будет. Церковная карьера зависит не только от нас, но и от Бога. Но какое бы положение человек ни занимал, — сестра милосердия, студент богословия, диакон, священник, епископ, — если он служит ради Церкви, не стараясь зарабатывать на этом очки, то его скромный труд несомненно, будет Богом благословлен, и человек многое получит, в первую очередь — глубочайшее внутреннее удовлетворение.
Поэтому полагаю, что критерий может быть только один — ни одно из церковных служений, в том числе социальное, не может использоваться в личных целях. В противном случае оно будет во вред. Собственно говоря, и в светском обществе доброделание воспринимается точно так же, ведь сразу видно, кто как себя ведет, включая тех, кто мелькает на экране телевизора. Люди безошибочно чувствуют, чем занимается благотворитель, стремится ли он реально помочь другим или работает прежде всего на себя. Подобное явление не должно иметь места в Церкви. Я бы хотел, чтобы сегодня меня услышали все — и те, кто занимается делами милосердия, и те, кто трудится в иных областях церковной жизни. Если мы служим Богу, то двойной бухгалтерии быть не может и служение не должно быть направлено не во славу Божию, а во имя собственных интересов. Вот что я бы мог сказать в ответ на этот вопрос.
— Ваше Святейшество, благословите. Константин Мацан, радио «Вера», Москва. Любое СМИ, которое говорит о вере и о Церкви, наверняка ставит своей целью говорить об этом с широкой аудиторией, но часто само понятие «широкая аудитория» не так легко определить, именно в силу ее широты. Вы как пастырь постоянно общаетесь именно с широкой аудиторией; более того, Ваша аудитория, возможно, самая широкая в стране, потому что Ваши проповеди и выступления слышат люди разных возрастов, социальных групп, из разных регионов, разных уровней образования и так далее. Какой совет Вы могли бы дать нам, журналистам, желающим говорить о вере с широкой аудиторией? Спасибо.
— Во-первых, я бы хотел поздравить радио «Вера» и сказать, что вам удается говорить с широкой аудиторией.
— Спасибо, Ваше Святейшество.
— Я не всегда могу следить за вашей работой, но иногда удается в машине услышать что-то интересное. Мне нравится, как идут ваши передачи.
Расскажу об одном эпизоде своей собственной биографии. В 1994 году, на Пасхальной неделе, ко мне обратились сотрудники Первого канала и попросили, чтобы я произнес проповедь на телевидении. В субботу перед Фоминым воскресеньем я выступил с проповедью. Я сказал то, что мог сказать, им понравилось, и вот они спрашивают: «А Вы не могли бы и в следующую субботу выступить?» Отвечаю: «Постараюсь». Но я понял, что эта просьба будет повторяться, поэтому сразу решил свои проповеди выстраивать в виде целого цикла, — чтобы из одной вытекала другая.
Первые две недели я размышлял вот о чем: а на каком языке я должен разговаривать с людьми? Ведь меня слушают все — и верующие, и неверующие, а неверующих было тогда гораздо больше, чем сейчас, многим даже терминология была непонятна. Есть высокоинтеллектуальная, просвещенная публика, причем с атеистическим воспитанием — надо на нее ориентироваться? Наверное, да, потому что важно, чтобы в сознании этих людей появилась какая-то мировоззренческая альтернатива. Но, с другой стороны, я понимал, что и верующие будут смотреть, а это совсем разные люди — и пожилые женщины, и люди среднего возраста, и молодежь, воцерковленные и не очень... Потом думаю: «Стоп! А мусульмане наши — они что, смотреть не будут? А иудеи сразу телевизор выключат? Нет, многие будут смотреть». На каком же языке говорить со всей этой публикой? Наконец я перекрестился и сказал: «Буду говорить, как могу».
Вот на этом языке я и разговариваю с людьми. Побольше искренности, правды, честности, и тогда люди будут не только воспринимать интеллектуально, но и чувствовать ваше настроение, а это самое важное — не только умом, но сердцем передавать христианское послание нашим ближним.
— Ваше Святейшество, благословите. Меня зовут Яна Лантратова, я руководитель Всероссийской общественной организации «Союз добровольцев России», которая представлена в 77-и регионах нашей страны. В последнее время на телеэкранах, в СМИ мы видим все больше и больше информации о проявлениях жестокости, насилия, агрессии, и так редко можно прочитать или увидеть новость про добрые дела, проекты и мероприятия. Наши активисты во многих регионах России выстроили плотное сотрудничество с православными епархиями, и поэтому хотелось бы задать вопрос: какими Вы видите дальнейшие перспективы участия православных добровольцев в нашем движении и возможен ли в будущем серьезный федеральный социальный проект с Православной Церковью? Спасибо.
— Спасибо, Яна. Я знаком с вашим Союзом. Какую-то информацию получаю и считаю, что вы делаете хорошее, доброе дело. Конечно, не могу Вам сейчас представить конкретный план, но мне кажется, очень важно, чтобы деятельность Союза расширялась, и я буду всячески приветствовать сотрудничество с православными добровольцами. Спасибо Вам за Ваши труды.
— Ваше Святейшество, благословите. Меня зовут Анна Данилова, Москва, продюсер, режиссер. Сегодня время кризиса в международных отношениях, многие СМИ пропагандируют ненависть, призывы увидеть в ком-то другом своего врага исходят со всех сторон баррикад. Как не этим не заразиться и что значит «стяжать дух мирен» в условиях информационной войны?
— Спасибо. Это очень хороший вопрос. Вообще, все вопросы хорошие! И знаете, как бы я на него ответил? Все сегодняшние информационные войны отражают напряженную внешнеполитическую борьбу, столкновение интересов. А как можно любить врага? Его ведь принято ненавидеть, с ним нужно бороться. Да, невозможно любить врага всеми чувствами и разумом, той любовью, которая охватывает все твое существование. Как бы вы ни напрягались, вы не сможете полюбить врага так, как любите самого близкого человека.
Что же тогда призыв Евангелия? Просто красивые слова? Совсем нет! Глубоко убежден, что любовь к врагам означает отсутствие злобы. Вы можете быть согласны с человеком или не согласны, вы можете быть согласны с позицией другого государства или не согласны — никто не ограничивает вашей свободы комментировать, критиковать, предлагать свою точку зрения. Но не надо заражаться злобой. Когда человек начинает сжимать зубы и кулаки — это от диавола, это не от Бога. Подобное внутреннее состояние только мешает трезво оценивать обстановку, вступать в диалог, если есть необходимость. А отсутствие злобы позволяет в любой момент перейти к совершенно спокойному разговору. И это будет не вымученным, а вполне органичным шагом, потому что в сердце нету злобы. Дар ли это Божий или приобретается молитвой, но отсутствие злобы есть замечательное состояние души, когда человек чувствует свободу над внешними обстоятельствами. Ведь тот, кто злится, всегда проигрывает — даже в простых спорах. Проигрывает тот, кто теряет самообладание, кто выходит из себя, кто чуть ли не драться начинает. А выигрывает тот, у кого злобы нет.
Господь, говоря о любви к врагам, призывал нас не иметь в сердце злобы, а тем более ненависти. Будем жить так, и все у нас получится — и отстаивать свою точку зрения сможем, и убеждать других, и двигаться вперед, но без того, чтобы повреждать свое внутреннее состояние и, в конце концов, разрушать целостность своей личности.
— Благословите, Ваше Святейшество. Я Мария Писаренко, родом из Донецкой области, учусь в Московском православном институте на кафедре журналистики. Ваше Святейшество, Ваша фотография с пингвинами, сделанная во время Вашего визита в Антарктиду, без всякой раскрутки стала одной из самых популярных в социальных сетях, особенно среди молодежи. Скажите, не планируете ли Вы что-то еще неординарное, интересное нам, молодым? Спасибо.
— Вы знаете, меньше всего, планируя свои поездки и работу, я думаю о реакции на фотографии. Говорю без всякой ложной скромности — это действительно так, я просто об этом не думаю. Более того, я иногда еще и одергиваю некоторых своих коллег. Здесь сейчас сидит отец Александр Волков. Я его одергиваю: «Не надо фотографировать, зачем вы это делаете?» А они меня, как специалисты, убеждают: «Слушайте, именно на это и обратят внимание!» Вот я шел вдоль Темзы, начали меня фотографировать. Позвал отца Александра, говорю: «Ну что вы делаете? Зачем это надо? Иду в плаще, в скуфеечке, дождь льет…» — «Нет, надо». А потом увидел, что газеты почему-то именно эту фотографию публикуют.
Так что все это происходит помимо моей воли. А что касается плана моей работы, то Патриарху поступает много просьб посетить те или иные места, но я считаю, что нужно посещать, пока есть силы, те места, где у людей мало шансов когда-нибудь встретиться с Патриархом. Я убедился, насколько это важно. А что касается поездки в Антарктиду, это был не туризм. Когда мы оказались в Латинской Америке, я вспомнил о приглашениях, которые мне из Антарктиды присылали полярники. Почему бы не полететь? Вот мы и полетели, и, по милости Божией, встретились с замечательной международной группой. Выступая перед ними, я сказал: «Вы знаете, у вас здесь что-то такое, что напоминает Царствие Божие, рай. Никаких конфликтов — межнациональных или политических, с природой или животным миром; никаких военных действий или приготовлений к войне. Вы просто мирно живете и занимаетесь своим делом». Я был очень рад встретиться с этими людьми; надеюсь, и они получили в этой беседе духовную поддержку.
Поэтому это не туризм, не развлечение. На туризм, к сожалению, не хватает времени. Но когда удается соединить свою программу с посещениями таких мест, то, конечно, получаешь двойное удовлетворение — и от трудов, и от созерцания красот природы. Я очень люблю животный мир, люблю природу, так что для меня это всегда вдвойне приятно.
— Благословите, Ваше Святейшество. Елена Христосова, пресс-служба Пятигорской епархии, редактор газеты «Лик Кавказа». Сейчас вспомнили про фото с пингвинами, но есть очень добрая фотография, где Вы выпускаете голубей в Нальчике. Нам памятны слова «мир всем», которые Вы произнесли на кабардинском языке во время Божественной литургии после освящения кафедрального собора. Я хотела бы передать Вам благодарность от православных кабардинцев за эти слова. Вы высоко оценили труды нашей епархии по созданию молитвослова на кабардинском языке. Кстати, отличительная особенность сайта нашей епархии «Благословенный Кавказ» заключается в том, что новости у нас дублируются на национальных языках — балкарском и кабардинском. Нас, живущих в многонациональном регионе, очень волнует вопрос: что еще может и должна делать Церковь для поддержки национальных культур? Спасибо.
— Спасибо. Во-первых, хотел бы сказать, что у нас очень многонациональная Церковь, многонациональный епископат, духовенство многонациональное. Когда мы принимаем решение об избрании епископа, мы никогда не задаемся вопросом, какой он национальности. Я говорю это для того, чтобы было ясно: Церковь открыта для всех. Это открытая община. Есть закрытые религиозные общины, куда можно попасть только по национальному признаку, а есть полностью открытые. Вот христианская Церковь полностью открыта миру. Почему? Потому что Господь сказал: «Идите, научите все народы, крестя их» (Мф. 28:19). Он не сказал «этот этнос» или «этот географический район», Он позвал учеников Своих к вселенской проповеди.
Поэтому все, что касается пастырского попечения о малых народах, живущих на территории России, — это наш прямой долг. Как вы знаете, на одном из Архиерейских Соборов мы приняли декларацию относительно народов Севера и Сибири, но то, что я говорю, касается всех народов. Нет никаких факторов, ограничивающих публикацию литургических текстов, Евангелия на языках народов России. С нашей стороны всегда будет поддержка, а Вам — спасибо за работу.
— Ваше Святейшество, благословите. Насонов Михаил, руководитель пресс-службы Архангельской епархии. Некоторое время назад Вы сказали, что в виртуальном пространстве никто не отменял принципов христианского братолюбия, смирения, уважения к собеседнику, но, к сожалению, современные интернет-дискуссии скорее являют обратный пример. Действительно, читаешь порой комментарии, как правило, анонимные, на острые темы, в том числе связанные с церковно-общественными отношениями, и видишь, что речь не то что о братолюбии, а даже об элементарной воспитанности не идет. В связи с этим, Ваше Святейшество, у меня вопросы. Первый: откуда вообще в Интернете столько агрессии, можно сказать, анархии мысли, безответственности, ведь это такое же пространство общения? И второй вопрос: как православному христианину, который сталкивается в Интернете с подобными анонимными нападками, агрессией в адрес веры, Церкви и Православия, себя вести? Прекращать общение или все-таки пытаться искать аргументы, переубеждать, пытаться достучаться до сердца собеседника? Спасибо.
— Что касается первой части Вашего вопроса — откуда столько агрессии. Это отображение внутреннего состояния людей. Интернет — это зеркало; смотришь в него и видишь, что лик не слишком благообразный. Мы говорим о прогрессе, мы говорим о развитии науки, мы говорим о технологиях, мы говорим об образовании. Посмотрите, какие красивые картинки на телевидении, в рекламе, — везде фантастический мир процветания и благоденствия красивых, умных людей. Телепередачи собирают умников и умниц, выдающихся людей, прекрасные голоса. Тишь, гладь и Божия благодать! А потом войдите в Интернет и увидите реальную картину того, что творится в душах человеческих. Несомненно, общество имеет много ран на своем теле, а наносят их люди. Наносят, потому что в душе человека беспорядок. Собственно говоря, вся миссия Церкви и направлена на то, чтобы изменить внутренний мир человека. Это тяжелейшая работа.
Когда к нуждам Церкви относятся по остаточному принципу — сперва закончим все дела, а уж потом поможем Церкви, — то это большая ошибка, потому что Церковь занимается самым главным: она занимается человеком, она пытается облагородить человеческую душу. Кто-то может сказать: «А меня не устраивает ваша аргументация, вы на Бога ссылаетесь, а я неверующий». Таким людям следует ответить: «Подумай, что окажется на выходе, — целостная личность или личность разрушенная, подверженная порокам?» — «Нет, вы призываете к добру». — «Раз мы призываем к добру, смирись с нашими аргументами. А ты со своей стороны включайся в ту же работу, используя свои аргументы». К сожалению, такого практически не бывает. Но Церковь действительно занимается исцелением человеческих душ. Церковь есть община исцеления. Господь учил и исцелял, как вы знаете, вот и миссия Церкви — учить и исцелять.
Теперь что касается разного рода нападок на Церковь и не только на Церковь. Конечно, следует поступать разумно, и мне кажется, что отвечать нужно. По крайней мере, я бы сам всегда отвечал, но смотрел бы на реакцию. Если в результате этой реакции ругань становится в десять раз сильнее, то, знаете, не мечите бисер перед свиньями. Значит в данный момент с этим пользователем диалога быть не может. Но попытаться нужно, ведь останавливает Церковь руку преступника, когда к священникам приходят за духовным советом люди с очень дурными намерениями. В этих дискуссиях всегда следует сохранять и человеческое, и христианское достоинство, но молчать не надо. Более того, не ответить — это грех. Почему не ответил? Испугался? Поленился? Или ума не хватает? Тогда посоветуйся с кем-то. Быть может, тебе помогут сформулировать ответ, найти аргументы, которые западут собеседнику в голову. Пройдет время, он подумает: «Что-то я погорячился, а этот пользователь вроде ничего плохого не сказал». Поэтому не нужно уходить от борьбы, — иначе это малодушие или окамененное нечувствие, как мы говорим в молитве. Мы должны отвечать и отстаивать нашу позицию — с учетом того, что я сейчас сказал. Полагаю, это будет участием в духовной брани, к который мы все как воины Христовы и призваны. Только собственного достоинства, как я уже сказал, терять не надо, как и омрачать свое внутреннее состояние.
Что происходит, когда мы на зло отвечаем злом? Значит, тот, кто меня обижает, меня победил, разрушив мой внутренний мир. Он оказался сильнее. А если он мой внутренний мир не разрушил, если нет злобы в моем сердце, значит, его атака была бесплодной. Ведь брань действительно не против плоти и крови — сражение идет на духовном уровне, и каждый, кто своей злобой разрушает наш внутренний мир и сеет злобу в нашем сердце, нас побеждает.
Свой заповедью о любви к врагам Господь дает нам силу быть свободными от этих обстоятельств, возвышаться над любыми конфликтами. Но это не значит, что можно терять ориентацию. Необходимо сохранять критическое мышление, способность к анализу, но быть свободным от страстей. Вот что такое христианство — это великая сила, которая помогает человеку быть счастливым, ведь счастье — это состояние нашего сердца.
— Канская епархия, иеромонах Питирим. Сегодняшнее информационное поле оказывает значительное влияние на мировоззрение подрастающего поколения, на сознание взрослого человека, негативно сказываясь на духовно-нравственном и моральном состоянии общества. В связи с этим возникает вопрос: как Церковь может противостоять тому глобальному информационному ресурсу, к которому прислушивается большинство? Ведь это действительно сложно, общество ждет, как Вы сказали, хлеба и зрелищ, а Церковь несет совершенно иные ценности — моральные, высокие, совершенно отличные от тех, что несет информационное поле. Спаси Господи.
— Да, очень важный вопрос. Он связан с тем, что человек в силу отсутствия духовного воспитания и убеждений более предрасположен к тому, чтобы удовлетворять свой инстинкт, чем к тому, чтобы воспитывать свой разум и дух. Вспоминаю беседу с немецкими издателями и телевизионщиками в начале 90-х годов. У них возникла идея создания журнала совместно с Русской Православной Церковью. Мы обсуждали эту тему, и я посетовал: «Включил один из ваших каналов — уж очень вы работаете ниже пояса. Зачем это?» А мне говорят: «Иначе денег не заработаешь, за это люди и платят».
Но вот за то, что вы проповедуете, люди не очень готовы платить. Есть такой рассказ из истории философии. По улице античного города идет философ в окружении учеников, а навстречу им — уличная женщина. Подходит к философу и говорит: «Вот ты их полжизни учишь, а мне достаточно пальцем поманить, и они пойдут за мной, а не за тобой». А он в ответ: «Ты правильно говоришь, женщина, потому что ты предлагаешь им скатиться вниз, а я предлагаю взбираться на гору».
Взбираться на гору всегда труднее, поэтому мы изначально находимся в уязвимом положении, у нас изначально меньше возможностей повлиять на человека, чем у тех, кто воздействует на инстинктивное начало. Но что это означает? Надо складывать оружие? Конечно, нет! Просто мы должны работать в десять раз лучше, чем те, кто разрушает человеческую личность. Мы должны быть более организованными, более образованными, в конце концов, мы должны быть умнее, а ум нам дает не только природа, но и Господь, ведь у нас есть Евангелие, слово Божие, величайшая мудрость, выше которой нет ничего. Ничего выше и значительнее этого не было создано за всю историю человеческой цивилизации. Это в наших руках, и на основании этого обращаемся к людям.
Поэтому «да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте» (Ин. 14:1), говорит Господь. Это наш путь, это действительно узкий, трудный путь. Но мы его избрали и должны идти вперед с уверенностью в том, что Господь с нами, а значит, мы победим. Эсхатологическая победа за Христом, а не за диаволом, и мы на стороне Победителя.
— Координатор движения «Сорок сороков» Андрей Кормухин. Ваше Святейшество! В своей речи Вы подняли два очень важных для нас вопроса. Во-первых, стык Церкви и общества. Зачастую мы отвечаем молчанием на информационные атаки. Сейчас строится много храмов в Москве и других регионах, и мы как общественное движение находимся как раз на стыке Церкви и общества. Мы нередко сталкиваемся с применением технологий «черного пиара», которые дополняются всевозможными административными ресурсами, имеющимися у сил внесистемной оппозиции. Хотелось бы спросить у Вас: как мы должны себя вести, сталкиваясь с организованными силами, которые ведут борьбу с Русской Православной Церковью и с православными христианами?
— Поскольку вы чаще всего вовлечены в тему защиты мест для строительства храмов, то позвольте ответить на этих примерах. Оппозиционные настроения, связанные со строительством храмов, возникают в основном в связи с защитой парков и скверов. Впрочем, так бывает не всегда. Мы столкнулись с мощным протестом, организованным одной богатой женщиной, которая заявила: «Вы хотите строить храм, но я не дам, потому что я уже два года паркую здесь свой Porsche Cayenne». Казалось бы, глупость какая-то, но что вы думаете — женщина работала достаточно активно, и начали проявляться протестные настроения. Все это, конечно, было преодолено, но мы столкнулись с серьезным сопротивлением.
Хотел бы сказать, что в течение всей нашей истории храмы строились в самых красивых местах. Если бы наши благочестивые предки поступали иначе, то страна была бы безликой. Когда едешь по деревням или летишь на вертолете, видишь замечательные пейзажи, наши подмосковные храмы. Это лицо страны, лицо народа, которое отражает духовную, культурную традицию. Точно так же городская застройка. Возьмите эти безликие новые районы — как там жить? Там нет никаких художественных доминант. Но если вы видите храм, это сразу всё меняет. Храм влияет на окружающую среду.
Поэтому нормальный человек, не заряженный идеологически и политически, конечно, не будет принимать в этом участия, если его с толку не собьют. Все начинается, конечно, в группах тех людей, которые преследуют конкретные собственные цели, не имеющие ничего общего с защитой парка или какого-нибудь другого места. А затем используется тема: где же будем гулять? Им объясняют: парк большой, гуляйте по всему парку! Нет, мы хотим именно в этом месте гулять. Или другой аргумент: нет, мы будем против храма, потому что вы будете покойников привозить отпевать, тут наши дети гуляют, мы не хотим, чтобы дети видели покойников. Мы говорим: не так уж часто мы покойников привозим, а с другой стороны, очень неплохо ребенка вводить в соприкосновение и с этой реальностью. Или еще: колокола в пять часов утра будут звонить. Да не будут звонить колокола, не звоним мы в пять утра, да и в десять если звоним, то только в воскресенье; а если какие-то учреждения рядом просят поменьше звонить, так мы и поменьше звоним. В общем, надуманные аргументы.
Что же за всем этим стоит? Кто-то просто пользуется как поводом в политической борьбе. Мы знаем, по крайней мере, две политические партии, которые активно включались в протестные настроения. Не думаю, кстати, что это им помогло на выборах. Хочу, чтобы меня сейчас все услышали: надежды были, но не оправдались.
Да, есть противники Православной Церкви — в основном это представители сектантских и языческих сообществ. Расскажу вам кратко историю строительства кафедрального собора в Калининграде. Вы знаете, что величественный собор возведен на главной площади, где бывали парады и демонстрации, где когда-то стоял Вильгельм, потом Ленин. Как раз на том месте, где сейчас собор, была огромная цветочная клумба, розарий. Так вот, в 90-е годы в душах калининградцев царило смятение. Кто-то говорил, что Калининград давно продан немцам, что незачем связывать с ним будущее, так что начался даже отток населения. Ко мне как к митрополиту Калининградскому стали обращаться с просьбой: вы что-то сделайте, как-то повлияйте, а то страшно стало жить в этом городе. Вот тогда я выступил по телевидению и сказал: нам нужно построить кафедральный собор, потому что все культовые здания в Калининграде, которые использовала Русская Православная Церковь, — это бывшие лютеранские кирхи. Мы их восстановили из руин, переоборудовали, но это не наша русская архитектура. Для того чтобы кафедральный собор стал символом города, символом русского города, нужно построить его в центре — на месте этой самой клумбы, рядом с главной площадью. Реакция была, кстати, очень неплохая, хотя власти перепугались и стали возражать: нет, лучше подальше, где парк. Я отвечаю: нет, именно здесь надо строить, если вы хотите снять напряжение и изменить культурный облик города.
Так как власти были не очень настроены идти навстречу, я предложил провести городской референдум. Референдум проводить дорого, поэтому ограничились социологическим опросом. В результате 74% высказались за строительство храма в центре, и власти согласились. Не власти — мы сами строили, это целая история, не буду сейчас об этом говорить. Но главное, что власти дали согласие. А для закладки камня я решил привезти на это место и установить большой крест. И вот мы выступили крестным ходом от действующего кафедрального собора (на самом деле, небольшой кирхи) до места закладки, неся через центр города шестиметровый крест. Идем по главной улице, и вдруг наперерез нам человек сорок, с искаженными злобой лицами. Они плевали, кричали, топали — бесовщина! Мне говорят: смотрите, это коммунисты всё устраивают. Я отвечаю: это не коммунисты, так коммунисты себя не ведут, это совсем другая публика. Оказалось, это были сектанты, которые не переносят изображения креста. Мы поставили крест — через три дня его спалили. Тогда мы установили 12-метровый крест из металла, который стоял до тех пор, пока не возвели временный храм.
Теперь хотел бы перейти к случаю Торфянки. Как вы знаете, там разворачивались очень грозные события, и мы договорились с властями, что готовы поменять место, раз людям хочется в парке гулять, — хотя кусочек небольшой и, кстати, не такой уж привлекательный. Выбрали другое место. А защитники того места, где храм первоначально планировали построить, говорит: давайте крест оставим, в память о всем том, что мы делали. Так вот, сегодня с таким же ожесточением наши оппоненты борются уже не с храмом, а с крестом. Так, может быть, изначально это была не защита территории, не защита парка, а борьба именно с этим символом христианства? Вот они и сбросили маски.
В таком случае соответствующие действия с нашей стороны должны быть принципиальными. Мы не можем идти на поводу тех, кто ненавидит изображение креста Господня, тем более, что крест присутствует даже в нашей государственной символике, и было бы неправильно отдавать на поругание крест Христов.
— Татьяна Кирилина, информационный отдел Санкт-Петербургской епархии. У нас сейчас съезд православных СМИ, и Вы уже говорили, что православные СМИ должны освещать не только узкоцерковные события, но и события, имеющие определенную связь с Церковью. Но все равно церковные СМИ рассчитаны исключительно на церковную аудиторию. Насколько допустимо церковным, особенно епархиальным СМИ, которые должны освещать в первую очередь жизнь своих епархий, грубо говоря, гнаться за рейтингом? Спасибо.
— Гнаться за рейтингом не надо. Мы знаем цену этим рейтингам — это не то, чем мы должны быть озабочены. Конечно, вы правы — в первую очередь нужно освещать жизнь епархии. Но, как я уже говорил, делать это можно по-разному. Нужно обязательно включать исторический и культурологический контекст, выводить местную церковную тему на более высокий уровень, который был бы интересен многим. Что же касается комментария на текущую повестку дня, то конечно, не всегда это уместно делать в епархиальных СМИ, но ведь существуют, скажем, радио «Град Петров», какие-то другие ресурсы, где мог быть присутствовать христианский взгляд на происходящее. Думаю, бояться этого не надо. У нас есть «Основы социальной концепции». Конечно нельзя говорить от «ветра главы своея», выдавая это за церковную позицию, — к сожалению, и такое бывает, причем из околоцерковных кругов и даже от представителей Церкви исходят порой эпатажные заявления. Церковные СМИ ни в коем случае не должны прибегать к такому способу общения с аудиторией, но касаться сложных тем возможно, отталкиваясь от фундаментальных документов, которые дают возможность любому православному христианину интерпретировать происходящее. Возьмите «Основы социальной концепции» и другие документы, которые отражают церковный взгляд на общественные и даже политические вопросы. На основе этих документов вполне можно говорить, актуализируя церковные идеи применительно к переживаемому моменту.
— Пелагея Тюренкова, телеканал «Царьград». светских программ, но в основном для ежедневной часовой православной передачи, которую мы запустили буквально вчера. Просим Вашего благословения для новорожденной передачи. А вопрос такой. Сейчас в обществе возобновились очень жесткие дискуссии относительно исторических персонажей. Когда им устанавливают памятники или мемориальные доски, начинаются баталии, в ходе которых очерняется наше прошлое, наша история. И вопрос заключается в том, можем ли мы что-то сделать, чтобы добиться общественного согласия в понимании русской истории или же, говоря Вашими словами, разграничить шумы и сигналы.
— Да, шумы уж больно громкие. И вот что удивительно: Советский Союз, казалось бы, тоталитарный режим, жесткая идеология, при этом в центре Петербурга стоят памятники царям. С точки зрения советской власти все они были эксплуататоры, исчадия ада, — у нас же о царях ничего хорошего не говорили. Разве что о Петре чуть-чуть. А Екатерина? Хуже не бывает. А Николай I и так далее? И вот стоят памятники, и в советское время стояли. Понимали, что это эксплуататоры, что они наш народ терзали, но памятники им стояли. Когда я учился в школе, нам рассказывали, сколько людей погибло при строительстве Санкт-Петербурга. Невероятная жестокость! Представить себе невозможно, чтобы в наше время так могли строить города. А Петр строил, и памятник ему стоит…
Не понимаю, почему у нас возникло столь обостренное отношение к таким персонам. Кому-то нравится, кому-то не нравится. Кто-то пьет чай с сахаром и лимоном, кто-то со сливками, но мы же живем в свободном обществе. Ну, не приноси цветы к этому памятнику, пиши статьи, что этот человек вообще памятника не заслуживает. Мол, раз большинство проголосовало, мы принимаем их мнение, но это не исключает моего критического отношения к этой личности.
Мы должны научиться цивилизованно жить. Сейчас многие критически относятся к советскому прошлому, тем более к революции. Но ведь стоят же памятники, многие без всяких симпатий на них взирают, но ведь никому в голову не приходит их спиливать, как где-то неподалеку от России. Думаю, отношение к такого рода явлениям должно свидетельствовать об определенной зрелости людей, об их, в хорошем смысле слова, толерантности. Очень не люблю это слово, но оно вполне уместно, когда мы терпимо относимся к иной точке зрения, пусть ошибочной, пусть странной для нас. Не надо перенапрягать межличностные, общественные отношения, поднимать градус полемики, которая вообще не заслуживает того, чтобы слишком сильно влиять на умы людей. Полагаю, нам надо научиться жить с большим уважением к различным точкам зрения, ведь история вся соткана из различных точек зрения. И за границей стоят памятники кровавым королям, но никому в голову не придет сказать: давайте спилим, потому что они столько людей загубили. А вот в учебниках истории нужно говорить правду, нужно говорить и о хорошем, и о плохом, нужно вырабатывать объективный взгляд на историю, а самое главное, история должна перестать разделять наш народ. Не разделяют же наш народ экспонаты в музее — почему же история нас сейчас так разделяет?
Мы должны пройти через этот период нашего общественного развития и закрыть тему войн вокруг исторических персоналий и вообще исторических периодов. Давайте перекрестимся и скажем: то, что с нами было, — было. Господи, благодарим Тебя и за радость, и за горе, и за улыбки, и за слезы, которые были. Но мы устремляемся вперед как народ, объединенный общими целями и, дай Бог, единой верой.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
