В Москве простились с замечательным пастырем — протоиереем Сергием Правдолюбовым, почетным настоятелем храма Троицы Живоначальной в Троицком-Голенищеве. Священнической династии Правдолюбовых 300 лет. Он был священником в шестом поколении. В их роду 11 прославленных Церковью святых новомучеников. О новопреставленном вспоминает лаврский иеромонах Памфил (Осокин).
Соловецкие новомученики забрали...
— Что меня больше всего удивляло в отце Сергии: он сам жил постоянной памятью о новомучениках и умел влюблять в них всех, с кем общался. Он преставился на второй день памяти Соловецких новомучеников, точно те сначала отпраздновали свой день на Небесах, а на следующий пришли за ним. У него многие из сродников-священников сидели при советской власти на Соловках: его дед — священноисповедник Сергий, дядя — священномученик Николай, а также его отец — протоиерей Анатолий. В селе Сынтул, что на Рязанской земле, где отец Сергий родился, тоже прославлен сиделец Соловков священномученик Александр Орлов — духовник блаженной Матроны Анемнясевской, к прославлению которой батюшка приложил массу трудов.
В 2006 году недалеко от моего родного города, где я родился, построили храм и расписали его. И на одной из фресок был изображен как раз священноисповедник Сергий (Правдолюбов) Касимовский. А служил там его, как и ныне почившего батюшки Сергия, сродник. Он-то вкратце тогда в первый раз и рассказал мне про священноисповедника Сергия и про служащего в наши дни в Москве протоиерея Сергия, который занимается прославлением новомучеников и исповедников ХХ века.
Когда я уже учился в Московской духовной семинарии, то подумал о том, что хорошо бы написать о рязанских новомучениках работу. Пусть люди больше узнают о них. Тему на Кафедре церковно-практических дисциплин мне утвердили по гомилетическому наследию священноисповедника Сергия. Вот тогда я и поехал в первый раз к отцу Сергию Правдолюбову в его храм Троицы Живоначальной в Троице-Голенищеве. Тогда мы и познакомились. Я был наслышан о строгости батюшки. Он и вправду несколько сурово осведомился (но он со многими, оказывается, начинал так общение, как бы испытывая, и некоторые просто робели и не решались продолжить):
— Как это вам могли утвердить тему, с которой вы незнакомы? — поставил он вопрос ребром.
Я пожал плечами. Я действительно тогда еще толком не знал, о чем конкретно и как буду писать...
Книга-завещание
Взял да и поинтересовался, есть ли житие отца Сергия Правдолюбова. А батюшка вдруг посмотрел как-то так глубоко-глубоко перед собой и медленно ответил:
— Эта книга будет последней в моей жизни, я ее перед смертью напишу.
Всё так и вышло: в этом году он опубликовал свой замечательный и так живо написанный труд «Жизненный путь священноисповедника Сергия Касимовского (Правдолюбова)», а следом — отошел ко Господу...
Не удержусь привести некоторые цитаты из книги — вот, например, священноисповедник Сергий Правдолюбов говорил:
«Если у тебя грешная привычка осуждать ближнего, то, когда осудишь кого-либо, положи в этот день три земных поклона с такой молитвой: „Спаси, Господи, и помилуй такого-то (кого осудил) и его молитвами помилуй мя грешного“. И так делай всегда, когда кого осудишь. Если исполнишь это, Господь увидит твое усердие и избавит тебя навсегда от этой греховной привычки. А если ты не будешь осуждать никого, то и Бог тебя никогда не осудит — вот ты и получишь спасение».
И его тезка-потомок пишет в своей книге:
«Когда я учился в классе шестом или седьмом, я сказал папе:
— Пап, дай что-нибудь почитать.
Он отвечает:
— А что ты хочешь?
— Да вот, книги какие-нибудь духовные. У тебя есть там на полке. Какую ты там мне посоветуешь почитать?
Папа говорит:
— Вот, возьми „Добротолюбие“, том первый, — это дедушкина книга. Эту книгу дедушка читал, и ты почитай. Обрати внимание на нее.
Почему он так сказал? Потому что книг священноисповедника Сергия и его отца, священномученика Анатолия, почти не сохранились из-за переездов, арестов, даже пожаров. И эта книга была большая редкость — из рук священноисповедника Сергия. Когда я читал, был Великий пост.
Это было совершенно замечательно. Читал спокойно и радовался. Не всё понимал, но всё равно читал. И обратил внимание на одну страницу, где было подчеркнуто не карандашом, не авторучкой, а ногтем пальца: видимо, не было под рукой ничего у отца Сергия, и он ногтем продавил лист и как бы подчеркнул вертикально и горизонтально, чтобы не забыть это изречение. Это были слова преподобного Макария Великого (300–391). Сейчас не могу дословно вспомнить, но скажу смысл этого изречения: „Никого никогда не осуждай, даже явную блудницу“. И это подчеркнул отец Сергий. Он так это подчеркнул на бумаге, что даже и до внука дошло это изречение, и я тоже удивился, тоже запомнил, тоже порадовался и подумал, что вот это надо обязательно исполнять решительно, так как дед подчеркнул. Он исполнял — надо, чтобы и мы так же исполняли».
И вот такими действенными установками полна эта книга, — всем ее советую читать. Она стала своего рода завещанием и самого отца Сергия.
Все готов был отдать
А тогда все мои опасения насчет строгости батюшки совершенно не оправдались. Он часов пять кряду увлеченно проговорил со мной о новомучениках, «влюбил» меня в них, надарил книг, в том числе том про священномученика Аркадия Остальского. Тот жил после освобождения из лагерей в Касимове, Правдолюбовы были с ним знакомы и очень почитали его. Потом со временем батюшка вручил и второй том об этом святом. В тот день столько было от него подарков, прям все готов, помню, отдать, — мне было не унести.
...Идем с ним по храму — проходим мимо иконы как раз им прославленной святой Матроны Анемнясевской — приложился к ней, взял одну свечу с подсвечника, задул — вручил мне:
— На, возьми. Приедешь — там у себя помолишься.
Идем дальше — канун. Там яблоки лежат.
— Ты семинарист — тебе надо есть, — перекладывает мне их в пакет одно за другим.
Заходим в трапезную — накормил меня, а потом глядь — там большой такой пакет с конфетами, и он весь его мне протягивает:
— Ты студент, тебе надо.
— Куда столько? — стал уж отпираться я.
— Поделишься.
В семинарии все и впрямь были рады этому на всех хватившему гостинцу.
Возвращался я тогда в лавру с двумя сумками наперевес да еще и с букетом белых хризантем, что ранее стояли у икон его святых сродников. Эти цветы он мне тоже в благословение дал. Раздают же цветы в Покровском монастыре от раки святой блаженной Матроны Московской.
Кстати, мы как-то вместе ехали с отцом Сергием — он всегда готов был подвезти «безлошадных», — проезжаем мимо храма Василия Блаженного, и я спрашиваю у батюшки:
— Вот почему раньше был у нас в народе культ почитания юродивых, а сейчас, за редким исключением той же святой блаженной Матроны Московской, нет?
— Ой, юродивые пугают народ. А у нас он в XX веке и так перепуганный, — ответил.
А тогда перед теми иконами его святых сродников-новомучеников мы с ним молебен отслужили о начинании благого дела. И там как раз стоял большой букет, он и его тут же подхватил, чтобы меня догрузить ими.
Я ехал после той нашей первой встречи с батюшкой, и было ощущение праздника.
Православная вера — она ведь радостная!
Он, в общем-то, и сам в итоге обрадовался тому, что кто-то вот из молодежи хочет взяться за работу о его сроднике. К тому же и отец Андроник (Трубачев), с которым он на всякий случай посоветовался, ему пригрозил:
— Если не будешь помогать этому студенту, еще больше он может наворотить, будешь потом разгребать. Тебе это надо?
— Не надо, — смеялся отец Сергий и взялся с каким-то задорным энтузиазмом помогать.
Батюшка тогда трудился в Синодальной богослужебной комиссии. Ее заседания проходили каждый четверг в лавре. Приехав на одно из них, он, уже переговорив с отцом Андроником, меня персонально и благословил на исследование жизни священноисповедника Сергия его иконой. Она хранится у меня, он и памятную надпись на ней сделал. Помню, осеняет меня ею, а в лавре звонят все колокола ко всенощной. Он и сам потом этому удивлялся и как бы культивировал это ощущение праздника.
— Помнишь? — улыбнется.
— Помню.
И это всегда как-то воодушевляло. Православная вера — она ведь радостная! — напоминал.
Так я и начал расшифровывать аудиозаписи проповедей его тезки-священноисповедника, которые начитал с рукописных тетрадей отец батюшки Сергия — протоиерей Анатолий Правдолюбов (1914–1981). Потом я эти набранные тексты отправлял отцу Сергию на согласование и окончательную редактуру. Таким образом и был собран диплом по гомилетическому наследию священноисповедника Сергия Правдолюбова. Когда я защищался, батюшке делали операцию за границей, но он специально отпросился у врачей пораньше, чтобы приехать к защите.
Эту совместную работу мы продолжали и потом, в 2015 году издав отдельной книгой 67 проповедей и три молитвы священноисповедника Сергия Правдолюбова. Книгу я давал читать лаврскому архимандриту Никодиму (Дееву), у которого келейничал, смотрю потом — батюшка многое подчеркнул, с большим интересом отнесся к этим проповедям. У нас их в семинарию Русской Зарубежной Церкви в Джорданвилле просили прислать, и даже не одну, а три экземпляра, такой она вызвала и там интерес.
Отец Сергий этому всему, конечно, безмерно радовался. А у него такая была заразительная улыбка, что он всех, казалось, подзаряжал радостью. Идет у себя еще даже по прихрамовой территории на приходе, — всем улыбается, всех приветствует. И люди тоже какие-то светящиеся от него отходят.
«Магистр правдолюбия»,
или Ектеньи на панихиде своими словами
Потом уже, поступив в академию, я писал работу о его отце — протоиерее Анатолии Правдолюбове. Так что, когда я защищал магистерскую, кто-то пошутил из комиссии: «Ты магистр не богословия, а магистр правдолюбия». Отец Сергий очень переживал, что не успевает издать все тома проповедей своего папы, их всего 10, они уже все набраны и даже отредактированы. Батюшка все же не терял надежды, что кто-то со временем заинтересуется этими живыми глаголами веры и издаст их для современников и потомков. Некоторые проповеди отца Анатолия выходили отдельными брошюрами, но полное их собрание читатели еще не видели.
Последнее, над чем мы вместе с отцом Сергием работали, — это материал по семейным воспоминаниям о мученике Владимире Правдолюбове. Опять же все набрано, подготовлено, но опубликовать не удалось, не успели. Батюшка мне еще и письма архиепископа Амвросия (Ключарева) хотел передать, чтобы с ними поработать, но тоже не успел. Силы уже оставляли его...
Все это время, как я начал под руководством батюшки писать о его сродниках, мы достаточно часто общались.
Помню, когда меня только рукоположили в сан иеродиакона, я приехал к отцу Сергию в Сынтул, он тогда там был в отпуске. И я решил отслужить с отцом Сергием панихиду на могиле его отца. Пошли в храм, нашли диаконский стихарь, а вот требника, сколько ни искали, так и не раздобыли. Приходим на кладбище, батюшка сразу присел на лавочку (ему уже было трудно долго стоять), дал возглас, а дальше должна произноситься мирная ектения, а я только что рукоположенный — стою молчу...
— А ты какие прошения помнишь, те и возноси, — по-простому так мне непритязательно советует батюшка да улыбается.
То есть то, о чем хочешь попросить, о том и проси Господа!
Как-то сразу сердце откликнулось на такую неформальность общения с Богом. Меня это вообще-то потрясло. Он — член Синодальной богослужебной комиссии Русской Православной Церкви — дал такой совет. А батюшка всегда по жизни очень ценил свободу. «Там, где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3:17), — постоянно, лишь подумаешь о нем, вспоминались эти апостольские слова.
Так что моя первая панихида так и была отслужена с «особыми прошениями». А батюшка был даже как-то доволен: хорошо помолились! Он как-то так и остался в памяти таким радостным, с улыбкой, — вопреки тому первому грозному вопрошанию: «Как это вам могли утвердить тему, с которой вы незнакомы?!»
Хорошие напоминания
Вот еще замечательные подробности из нашего с ним общения в последние годы. У священноисповедника Сергия был крест, на обратной стороне которого тот некогда выгравировал слова из Писания — в Евангелии их Христос приводит: «Господу Богу твоему покланяйся, И ЕМУ ОДНОМУ СЛУЖИ!» (именно так, с акцентировкой последних слов, эта фраза была выбита). Со временем этот крест был утерян, но сыновья батюшки Сергия уже в наши дни восстановили его по сохранившимся фотокарточкам.
Привожу фрагменты эсемесок, которые мне присылал батюшка:
«...А сзади надпись, которой мы не видели, но которая характеризует один из подвигов деда в 1944 году (имеется в виду, что священноисповедник Сергий не прогнулся перед советской властью: „Господу Богу поклоняйся и Ему единому служи“. — и. П.). Твердость и крепость, и верность Господу! Так что крест — это тоже святыня для нас и предостережение».
Еще про эту цитату-надпись отец Сергий в сообщениях писал:
«...Именно на русском сильно звучит и недвусмысленно. Славянский чуть труднее понять всем. Это предполагаемый ответ тому начальству (уполномоченному по делам религий. — и. П.), которое должно было дать разрешение на служение в Никольской церкви г. Касимова. И так и не дало. Что послужило поводом первого Завещания детям...».
То есть отцы тогда постоянно были готовы к смерти — к мученическому венцу. Заранее в расцвете сил писали завещания детям. Первое завещание священноисповедника Сергия было написано на скорую руку, когда его вызвали на допрос, хотя, впрочем, тогда вскоре уже отпустили. Второе завещание было написано в карьерах Малеево — на Православии.Ru батюшка публиковал серию материалов, в том числе об этих завещаниях.
И вот еще несколько эсемесок от отца Сергия про этот крест и его воссозданную копию:
«...Сам крест мама о. Сергия кому-то из батюшек самоотверженно подарила, но это были не сыновья. Так что даже мы не знаем — у кого он есть, в поле зрения не попадал нам. <...> Это не мальтийский, но что-то от него есть. Видимо, влияние эпохи Павла I. Хотя таких крестов в то время не было. Но он интересен своей относительной скромностью, без „лишних“ украшений. Уже в копии креста вставлены не стеклышки, но настоящие уральские камушки. А около лика Спасителя, конечно, стеклянные прозрачные камушки. Серебро настоящее. Больше памятности, чем ценности».
А еще помню из той поездки на родину батюшки, где он тогда был в отпуске, такую подробность. Некогда там, в Сынтуле в храме Покрова, была почитаемой икона святых врачей-бессребреников Космы и Дамиана — ее, старинную, украли. Так отец Сергий на это место заказал в иконописной школе МДА икону новомучеников Маккавеевских, а на ее полях уже изобразили исконных здесь святых Косму и Дамиана. Прежнюю-то икону выкрали, а вот написанный под нею на досточке тропарь остался... И батюшка все изумлялся, как же эта новая икона хорошо вписалась туда, потому как тропарь идеально подходит и новомученикам — там написано: «Языческие советы их разори...» Языческие советы — это ведь и к XX веку тоже применимо... Отец Сергий на все смотрел через призму духовности, церковности и поэтому подмечал такие параллели, для других, может быть, и не явные сразу.
«Быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Фил. 2: 8)
Отца Сергия там и похоронят на его родине — в селе Сынтул. Он заранее присматривал себе место упокоения, общался там с теми, кто копает могилы.
— Отец Сергий, — по-простецки сказали те ему, — только не умирай зимой — зимой трудно копать могилу.
И он был этим озабочен:
— Надо этим рабочим явить послушание. Летом умереть. А то же им трудно будет копать могилу.
Вот так все просто, такие разговоры.
Поразительно то, что как только пришла мне эсемеска с известием о смерти отца Сергия, кто-то из паломников-экскурсантов на лаврской колокольне случайно ударили один раз в заупокойный колокол. Когда кто-то из братии умирает, звонят в него двенадцать раз, а тут точно батюшку Сергия так почтили одним ударом колокола в обители преподобного Сергия... Он тоже под покровительством и своего преподобного игумена всея Руси — тезки. Мне вспомнилось, что в одну из последних наших бесед он обмолвился, что хотел бы, чтобы кто-то из лаврских отцов читал Евангелие у его гроба.
Он, кстати, очень любил монашествующих. И умел в хорошем смысле заражать этой любовью других. К нему ходил один батюшка, и они с ним в каморке при храме Троицы в Троицком-Голенищеве зачитывались древними патериками. Отец Сергий все восторгался: «Какая же мудрость!» Ценил и современное монашество.
Возможно, такое подчеркнутое почитание монахов у него от отца Павла Флоренского — он изучал его наследие, знал, что отец Павел сидел на Соловках в одно время с его дедом священноисповедником Сергием, и они там встречались.
Приедешь к батюшке на приход, идем вместе, прихожане подходят к нему под благословение, а он:
— Со мной монах идет — сначала у него возьмите благословение. А потом у меня.
Он, 70-летний умудренный старец, мог даже совета спросить у молодого иеромонаха. Или благословения, молитв при решении сложных вопросов попросить. Что-то в этом было от апостольского: «Честию друг друга болша творяще» (Рим. 12: 10). Отец Сергий стремился жить по Слову Божию и нас учил. С ним всегда хотелось каяться, смиряться. И как можно больше стараться сделать на благо Церкви.
Иеромонах Памфил (Осокин)
Подготовила Ольга Орлова
