В январе 1991 года в Ленинграде произошло второе обретение честных мощей преподобного Серафима Саровского. О том, как встречали святыню в Москве, рассказывает Ольга Кирьянова.
Страна переживала сложные времена — экономический кризис, пустые полки магазинов, острые разногласия в политической элите, выносившиеся «в народ» на почти ежедневно транслируемых заседаниях Верховного Совета. Безработица, тотальный дефицит, преступность, неясное будущее государственного устройства… И среди всего этого вдруг, как зримый знак милости свыше, вселяющий надежду, обретение мощей великого Саровского старца.
Нельзя сказать, что о преподобном Серафиме за 100 лет, прошедших с момента его канонизации в 1903 году, подзабыли. В советское время все, что касалось батюшки Серафима, уничтожалось особенно рьяно, видимо, потому, что к его прославлению имела особенное отношение царская семья. Но многие верующие хранили и передавали из поколения в поколение старинные, затертые, бумажные, реже деревянные, образки святого. В некоторых храмах, чудом избежавших закрытия в богоборческие годы, встречались его иконы, но реально мало кто мог сказать, чем так примечателен этот угодник Божий.
Многочисленные книги и брошюры о нем, включая знаменитое репринтное переиздание двухтомной «Серафимо-Дивеевской летописи» митрополита Серафма (Чичагова), появились позже. Чудесное обретение мощей батюшки, сокровенно пребывавших до времени в музейных хранилищах, стало важным этапом возвращения исторической памяти, обращения к духовным корням русского народа.
От Комсомольской площади до Богоявленского собора
После нескольких месяцев пребывания в Северной столице святыню отправили в Москву 6 февраля специальным поездом. Сопровождал мощи Святейший Патриарх Алексий II. Начало его Первосвятительского служения символично было ознаменовано возвращением Церкви честных останков многих русских святых — благоверного Александра Невского, преподобного Александра Свирского, но именно торжество обретения мощей преподобного Серафима Саровского выплеснулось далеко за пределы центра России, став поистине всенародным.
Время и точное место прибытия поезда из Ленинграда (историческое название Санкт-Петербург городу было возвращено лишь в сентябре 1991 года) держалось в тайне, но посредством сарафанного, или, точнее, «рясофорного» радио об этом стало все же известно. Несмотря на строгое милицейское оцепление, на перрон Ленинградского вокзала проникли десятки людей, еще больше ожидали на выходе из здания вокзала. Духовенство всех немногочисленных в ту пору московских приходов, насельники еще немногих монастырей и тысячи простых прихожан — стариков и молодых, мужчин и женщин — со слезами радости на глазах встречали мощи преподобного Серафима. Сквозь это волнующееся людское море несомая на руках священнослужителей рака поплыла по московским улочкам — от Комсомольской площади до Богоявленского кафедрального собора в Елохове. Это был первый столь масштабный крестный ход по Москве в истории постсоветской России.
Улицы Первопрестольной в ту пору не имели уже прежнего столичного лоска. Крестный ход шествовал мимо старых домов с облупившимися фасадами, бывших купеческих и дворянских особняков — заброшенных, с выбитыми окнами и заколоченными дверями. Скромно и даже бедно были одеты москвичи. Но эта внешне безрадостная обстановка в тот исторический день для людей верующих сразу отступила на второй план — слишком явно и осязаемо было присутствие святыни и велико духовное утешение, ею подаваемое.
Ублажаем тя, преподобне отче Серафиме…
С пением тропаря мощи преподобного внесли в Богоявленский собор, где сразу начался молебен с акафистом. Возглавлял его Святейший Патриарх с членами Священного Синода. Не всем удалось пробиться в храм, многие остались стоять и молиться за его стенами, но и сюда, на улицу, доносилось тысячеголосое: «Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас!»
Все время пребывания святыни в Москве перед ракой совершались богослужения, почти без перерыва, с раннего утра до позднего вечера. В них, чередуясь, участвовало духовенство всех приходов столицы. На каждую службу собирались сотни людей, приезжали на автобусах группы богомольцев из других областей. С утра до вечера паломники выстраивались в очередь для того, чтобы поклониться великому святому, приложиться к его честным останкам, испросить молитвенной помощи.
Именно тогда стало достоянием гласности многое из духовного наследия Саровского старца — и его знаменитый разговор с Н. Мотовиловым о цели христианской жизни, и молитвенное правило, данное дивеевским сестрам, и пророчества о будущем России. И крепла вера в то, что эти пророчества начинают сбываться.
Знаю наверняка о чудесах, обильно изливавшихся в те неповторимые дни на верующих по молитвам преподобного Серафима. Одно из них произошло и со мной.
Очевидцы рассказывали, что, отстояв молебен у мощей, несмотря на тесноту и многолюдство, испытывали воодушевление: «Будто на крыльях летали». Но, несомненно, главным чудом было само явление батюшки Серафима новой России, символично соединившее ее с прежней Русью, некогда называвшейся Святой.
Среди лета Пасху запоют
Проводы из Москвы обретенных мощей вылились в новое масштабное торжество. Хорошо помню этот день, поскольку задолго до его наступления в нашем приходе Рождества Иоанна Предтечи на самой восточной окраине Москвы было объявлено о проведении крестного хода по пути следования кортежа со святыней. Впервые за почти 200-летнюю историю нашего маленького храма (бывшей кладбищенской сельской церкви) крестный ход должен был покинуть церковную ограду, выйдя навстречу возвращавшемуся в свою обитель батюшке Серафиму.
День был будний, но людей собралось очень много, преимущественно, конечно, женщины и дети. Все были очень взволнованны, осознавая величие исторического момента, которому все мы, простые люди с рабочей московской окраины, становились не только очевидцами, но и соучастниками.
С иконами и хоругвями вышли из церковной калитки. Десятки голосов слаженно пели: «Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас!» Затем кто-то запел Пасхальный канон, его быстро подхватили остальные.
Вплотную к нашему храму примыкает оживленная улица, выходящая на шоссе Энтузиастов, по которому двигался кортеж с мощами. Наши прихожане двинулись к шоссе прямо по центру этой улицы, по проезжей части. Никакого специального сопровождения у нас, конечно, не было, только чуть впереди крестного хода шел алтарник и жестами показывал автомобилистам, что нужно притормозить и свернуть к обочине. Помню удивленные, даже ошеломленные лица водителей, когда они, увидев молитвенное шествие, безропотно прижимались к обочине, повинуясь указанию церковнослужителя в парчовом стихаре. Наверное, пришествие инопланетян меньше бы поразило этих людей, чем так уверенно распоряжающийся на дороге бородатый дядька в непонятной блистающей одежде, за которым шла целая процессия с пением, крестами и иконами. Шоссе Энтузиастов было пусто — его перекрыли в обе стороны для беспрепятственного проезда кортежа. Выстроившись у обочины, мы ждали минут пятнадцать, не прекращая петь молитвы. Подходили случайные прохожие — узнать, что происходит, и оставались с нами.
«Будьте Богом хранимы!»
Наконец, вдали послышался звук сирены — это приближался патруль ГАИ, сопровождавший колонну. Машина сопровождения стремительно пронеслась мимо. За ней примерно в пятистах метрах ехал микроавтобус, а сразу за ним большая черная представительская «Чайка» с зеленым флажком на капоте. Кажется, им предшествовала еще одна машина, на которой была установлена большая, в рост, икона преподобного Серафима, увитая цветами. Некоторые из встречавших в благоговении встали на колени прямо на обочине. Кортеж притормозил. Дверь микроавтобуса распахнулась так, что стала видна установленная в нем рака с мощами, вокруг которой сидело духовенство. Под колеса этой машины полетели живые цветы.
Из «Чайки» вышел Святейший Патриарх Алексий II. Приветливо улыбаясь, он благословил настоятеля храма, в то время как все остальные в едином порыве запели величание преподобному Серафиму.
Впервые мы так близко видели Патриарха всея Руси, ведь он, выражаясь современным языком, тогда не был еще медийным лицом, а церковная жизнь не являлась частью новостных программ СМИ. Его добрый взгляд, по-отечески ласковая улыбка, непринужденность и простота в общении глубоко запечатлелись в памяти.
Прощаясь, Святейший широко благословил нас всех со словами: «Будьте Богом хранимы!» Хлопнули дверцы машин, колонна отправилась дальше — в сторону Горьковского шоссе. Батюшку Серафима там тоже ждали. Ждал Ногинск, Владимир, Нижний Новгород, ждали, терпеливо стоя под проливным дождем, жители маленького Лакинска и еще тысячи прихожан храмов разных городков и сел, расположенных около трассы. С иконами и цветами верующие выходили встречать великого угодника Божия Серафима, возвращавшегося в родное Дивеево.
Фото Ларисы Беляевой
