1 мая 2021 года отметила свое 50-летие руководитель Юридической службы Московской Патриархии, настоятельница Алексеевского ставропигиального женского монастыря игумения Ксения (Чернега). В интервью «Монастырскому вестнику» игумения Ксения рассказала об обоих столь ответственных ее послушаниях.
— Матушка Ксения, юбилейные даты нередко становятся поводом для переосмысления происходивших событий. Расскажите, пожалуйста, о событиях Вашей жизни, которые с особым чувством вспоминаются в эти дни.
Достигнув 50-летнего рубежа жизни, я думаю о том, что главным ее событием было и остается воцерковление. Свернув с «пространной» дороги, которой шла вместе с окружающими меня людьми, я двинулась вслед за Господом «узким путем». Мне было тогда 19 лет, и помню, как близкие и друзья недоумевали, стараясь вернуть меня к прежнему образу жизни. Но это им не удалось, и в том не моя заслуга, а действие Промысла Божия, который являл себя и через различные жизненные обстоятельства, и через духовных лиц, поддержавших во мне стремление посвятить себя Богу. Назову их имена: протоиерей Артемий Владимиров, игумения Ольга (Соколова), покойная монахиня Серафима (Розова), а впоследствии также игумения Еротиида (Гажу), игумения Викторина (Перминова).
— Семь лет Вы возглавляете Алексеевский монастырь. Послушание игумении, несомненно, является одним из самых трудных в монастыре. Приобрели ли Вы за это время какой-то особо ценный опыт, который хотелось бы сохранить, чтобы пользоваться им впредь, и которым Вы могли бы поделиться с теми, кого недавно назначили на эту должность?
— Не считаю себя достаточно опытным в духовной жизни человеком. Имея небольшой игуменский стаж (по сравнению со стажем настоятельниц большинства женских обителей), могу лишь отметить, что для меня (ввиду несомого юридического послушания) важно сохранять теплое материнское отношение к сестрам, не подменяя его администрированием. Кроме того, я стараюсь хранить мир внутри сестричества, зная, по роду своей деятельности, как губительны для обителей внутренние распри, разделения. Архиепископ Феогност в одно из своих посещений нашей обители заметил, что несмотря на соседство с третьим кольцом, в ней царит тишина. «Храните эту тишину, матушка», — пожелал мне владыка, добавив, что есть немало мест, расположенных в тихих живописных уголках земли, но, поскольку в них бушуют человеческие страсти, бывает невозможно ощутить благодатную тишину и покой окружающей природы.
— Находите ли Вы в плотном графике своей жизни возможность для чтения духовной литературы? Остается ли время на келейную молитву?
— Духовную литературу я читаю понемногу и чаще всего вместе с сестрами в ходе воскресных бесед по святоотеческому наследию. Что касается келейной молитвы, то ее, как правило, приходится совершать в автомобиле, поскольку ежедневно я объезжаю различные государственные и судебные инстанции, а также работаю в здании Правового управления Московской Патриархии на территории Данилова монастыря.
— Как сейчас живет монастырь? Как сестры и прихожане пережили период вынужденной изоляции, связанный с угрозой распространения коронавирусной инфекции?
— Для Алексеевского монастыря большим событием стало состоявшееся в августе прошлого года возвращение обители храма преподобного Алексия, человека Божия. Этот храм был построен в 1857 году тщанием игумении Иларии. Его непосредственной строительницей была небезызвестная игумения Митрофания (Розен), в то время инокиня нашей обители. Ее заслуги в деле строительства Алексеевского храма отметил святитель Филарет (Дроздов), совершивший чин освящения храма. Поэтому неслучайно сестры нашей обители присутствовали на отпевании монахини Митрофании, лишенной игуменского сана по результатам громкого судебного процесса, учиненного в угоду либеральной общественности.
В советское время в храме располагался дом пионеров, причем солея служила сценой для подрастающего поколения советских граждан. В 2000 году храм был передан приходу храма Всех святых, на базе которого в 2013 году возродилась Алексеевская обитель. Однако храм преподобного Алексия, человека Божия, к 2013 году был уже закреплен за Патриаршим подворьем. Надо сказать, что в настоящее время этот храм отрезан от нынешней территории монастыря третьим кольцом, но в дореволюционный период он входил в комплекс храмов обители и располагался на ее территории в непосредственной близости от игуменского корпуса.
Я много раз обращалась к Святейшему Патриарху с просьбой вернуть Алексеевской обители одноименный храм, но Святейший не считал это возможным. Пандемия изменила позицию Патриарха по данному вопросу, ведь храм Всех святых, расположенный на нынешней монастырской территории, пришлось, во исполнение указаний Священноначалия, закрыть для доступа прихожан. В этом храме духовником обители протоиереем Артемием Владимировым совершались богослужения исключительно с участием насельниц монастыря и состоящей при нем богадельни. Необходим был второй храм, где мог бы служить многочисленный клир обители, ориентированный на пастырское окормление мирян. Это обстоятельство и послужило поводом для принятия Святейшим Патриархом решения о возврате Алексеевского храма. Так что Господь не только сохранил нас от морового поветрия, но и утешил возвращением исторически принадлежащего обители храма.
— К Вам обращаются за юридической помощью руководители разных монастырей. Бывали ли случаи, когда по-человечески казалось, что помочь невозможно, но Вы не отказывали просящим, и Господь помогал находить правильное решение?
— В последние годы объем работы Правового управления Московской Патриархии значительно возрос. Мы оказываем консультационную помощь монастырям и иным каноническим подразделениям Церкви по направлениям в имущественной сфере, в вопросах регистрации религиозных организаций, налогообложения, антитеррористической защиты храмов, сбора персональных данных, строительства, противопожарной безопасности. Отдельным направлением является законопроектная работа, осуществляемая Правовым управлением совместно с Синодальным отделом по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ. Важным направлением является представительство в судах. Мы ведем большое количество судебных процессов в сфере передачи недвижимости в рамках Федерального закона № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». Так, только в Москве за последние семь лет в собственность религиозных организаций РПЦ на основании судебных решений передано семь домов причта, восемь домов для проживания священнослужителей, одиннадцать доходных домов монастырей и приходов, включая дома для проживания священников московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой лавры на Цветном бульваре и храма Живоначальной Троицы в Листах на Сретенке, торговые дома Заиконоспасского и бывшего Никольского греческого монастырей на Никольской улице, помещения доходных домов Высоко-Петровского монастыря на Петровке, Аносина Борисоглебского монастыря на Цветном бульваре, бывшего Страстного монастыря на Пушкинской площади и др. Госорганы обычно считают монастырские доходные дома объектами, не имеющими религиозного назначения, и поэтому отказывают в их передаче. Однако в московском регионе нам удалось сформировать судебную практику по передаче таких объектов Русской Православной Церкви. Также через суд мы успешно оформляем в собственность религиозных организаций объекты недвижимости, построенные в советское время и перепрофилированные под религиозные цели. Так, около десяти таких объектов оформлено в собственность московского подворья Кресто-Воздвиженского ставропигиального женского монастыря.
— Матушка, Вы принимаете непосредственное участие в подготовке церковных документов. Члены Межсоборного присутствия регулярно становятся участниками или свидетелями дискуссий, которые разворачиваются при обсуждении проектов этих документов в ходе пленумов Присутствия. Довольно бурным было и обсуждение документов, регламентирующих организацию монастырской жизни. Почему так важна, на Ваш взгляд, точность формулировок в документах, касающихся монашества? Ведь исполнить то, что написано, пусть даже и очень правильно, часто бывает непросто в реальной жизни.
— Точность необходима в любых документах. Что касается церковных документов о монашестве, то они призваны быть руководством к жизни для игуменов, игумений и насельников монастырей. Поэтому такие документы должны в максимальной степени учитывать многолетний опыт монастырской жизни в России и должны быть исполнимы.
Кстати, церковные документы о монашестве читают и внешние люди. Приведу выдержку из одного судебного решения по конкретному делу, в котором госорган, отрицая принадлежность монастырского доходного дома к имуществу религиозного назначения, утверждал, что определение «монашество» не включает необходимость удовлетворения потребностей монашествующих в питании, одежде, жилье, лечении, отдыхе. Вот что указал в своем решении суд:
«Согласно внутренним установлениям Русской Православной Церкви, монашеская жизнедеятельность представляет собой не только уклад жизни монастыря (совершение богослужений, исполнение молитвенных правил, соблюдение постов), но также и удовлетворение повседневных бытовых потребностей монашествующих в питании, одежде, жилье, лечении, отдыхе и т.д.
Согласно статье 15 Федерального закона от 26.09.1997 № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» религиозные организации действуют в соответствии со своими внутренними установлениями, если они не противоречат законодательству Российской Федерации, и обладают правоспособностью, предусматриваемой в их уставах. Государство уважает внутренние установления религиозных организаций, если указанные установления не противоречат законодательству Российской Федерации.
К числу внутренних установлений Русской Православной Церкви, в структуру которой, согласно пункту 1.1 устава заявителя, входит заявитель, относятся, в частности, Канонический устав Русской Православной Церкви, принятый Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2000 г., и Положение о монастырях и монашествующих, принятое на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 29.11. — 02.12.2017.
Согласно пункту 1 главы XVIII Канонического устава Русской Православной Церкви «монастырь — это церковное учреждение, в котором проживает и осуществляет свою деятельность мужская или женская община, состоящая из православных христиан, добровольно избравших монашеский образ жизни для духовного и нравственного совершенствования и совместного исповедания православной веры».
В силу пункта 3.1 Положения о монастырях и монашествующих, принятого на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 29.11 — 02.12.2017, «монастырь — это община христиан, совместно осуществляющих монашеский образ жизни в духе взаимной любви и доверия под руководством игумена или игумении».
Как видно из приведенных канонических определений, православный монастырь представляет собой объединение людей (мужчин или женщин), избравших монашеский образ жизни и сплотившихся в общину, действующую как церковное учреждение (религиозная организация), под руководством игумена или игумении, для духовного и нравственного совершенствования и совместного исповедания православной веры. Православный монастырь как религиозная организация призван не только осуществлять, но и обеспечивать, в том числе материально, монашескую жизнедеятельность. Следовательно, целью монастыря является создание как материальных условий монашеской жизнедеятельности, так и необходимой духовной атмосферы (уклада жизни), обеспечивающих монашескую жизнедеятельность обители.
Православные монастыри имели и имеют денежные средства, полученные, в том числе, от коммерческого использования монастырской недвижимости (доходных домов) и необходимые для поддержания монашеской общины и обеспечения монашеской жизнедеятельности (в том числе, средства для строительства и содержания монастырских храмов и корпусов, ведения социальной и благотворительной деятельности монастырей, питания и лечения монашествующих, обеспечения их необходимыми бытовыми и иными принадлежностями)».
Как видим, «точность формулировок» церковных документов позволила светскому суду принять справедливое решение.
— И еще один вопрос к Вам как к церковному юристу. В 2020 году были приняты изменения в Конституции России, которые внес глава государства Владимир Путин. Вот одна из них: «Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство». Что это означает для граждан России? Почему так важно было принять эту поправку?
— В ходе предварительного обсуждения этой поправки на Межрелигиозном совете России в прошлом году Святейший Патриарх подчеркнул, что она весьма значима для нашей страны. Он отметил, что если бы наши верующие предшественники — деды и прадеды были сейчас живы, они вряд ли удержались бы от слез, узнав, что в российскую Конституцию внесено упоминание о бытии Божием. Действительно, поправка в Конституцию не подтверждает и не опровергает бытие Божие, ведь основной закон страны — не Священное Писание. Соответственно, законодатель не принуждает российских граждан уверовать в Бога. Но эта поправка является данью исторической справедливости.
— Что в Вашем понимании означают слова «Церковь вне политики»?
— Я понимаю эти слова так, что Церковь выше политики. Я это поняла и почувствовала в юности, когда воцерковлялась, ведь мы, советские люди, были очень политизированы. А в 90-е годы прошлого столетия государственную политику обсуждали везде — и в школе, и в студенческих аудиториях, и дома на кухне. Свободной от «политических реалий» и их оценки я чувствовала себя только в храме. Вот почему мне скучно слышать с амвона рассуждения на политические темы. Все равно священник не сможет проанализировать политические события лучше политического обозревателя. Кроме того, много случаев, когда увлекающиеся политикой клирики становились жертвой собственной гордыни, развившейся на почве такого увлечения (Гапон, Якунин, Полосин и др.). «Дадите кесарю кесарево, а Божие Богови». Убеждена, что политика — «дело рук человеческих», «вода мимотекущая». Спасение же в Боге, Который вчера и днесь неизменен.
Беседовала Екатерина Орлова
