Интервью ведущего редактора издательства «Никея» Наталии Виноградовой порталу «Правчтение».
— Большое спасибо за то, что Вы согласились на это интервью. Разговор пойдет о священнической прозе как о целом явлении в современной литературе. Мне этот новый жанр очень нравится и подобные книги я читаю с удовольствием.
— Что касается жанра, то, действительно, он не встречался в литературе XIX-XX веков. Понятно, что богословские труды и публицистика — это все было. А вот священнической прозы, как таковой, я не припоминаю.
У меня есть полное ощущение, что сейчас на эту литературу есть заказ времени. Когда-то, видимо, это не было так актуально. Мне кажется, что сейчас очень важно, чтобы священника слышало как можно больше людей. Ведь пока ты не воцерковишься, ты не можешь понять, чем изнутри живет Церковь, что делают батюшки, какой огромный они на себе несут крест. Потому что ведь о тех батюшках, которые по-настоящему трудятся, абсолютно отдают себя целиком служению, о них же не слышно никогда, им ведь негоже себя пиарить, их добрые дела знает только приход. Поэтому большая часть сочувствующих, но невоцерковленных людей судит о церковной жизни и священниках по официальной новостной хронике или каким-то интернет-дебатам, часто скандальным, или по случайным впечатлениям.
И в этом смысле священническая проза, которая часто описывает жизнь священника день за днем, от первого лица — очень важна. В ней читатель не может не обнаружить и любовь к человеку, к каждой человеческой судьбе, и милосердие, и жертвенность. То есть, хоть немного приблизиться к пониманию, что такое русский батюшка, и как много и в наше время прекрасных подвижников — позволяет именно священническая проза.
— В чем, Вы считаете, состоит специфика этого жанра?
— Жанр, конечно, очень размыт. В чистом виде художественная проза представлена у отца Ярослава Шипова в его книге «Весенний сон». Я была ведущим редактором этого издания, а составитель — Наталия Голдовская. В этой книге собрано большее количество его совсем новых рассказов. Отец Ярослав — писатель, по-настоящему обладающий художественным словом, он и изначально писатель, раньше, чем священник. В его сборнике представлен рассказ во всем обаянии этой краткой формы, со всей отточенностью слога, с тонким юмором, с невероятным проникновением в переживания человеческой души, которые, естественно, только священнику во многом могут быть открыты и понятны. Это замечательно. Вот это, пожалуй, чистый жанр. Кстати, в этом году отец Ярослав Шипов — номинант Патриаршей литературной премии, он в шорт-листе. Вот посмотрим в мае, кто станет лауреатом.
В чистом жанре художественного рассказа еще отец Николай Агафонов работает.
А вот, например, книжка священника Александра Дьяченко «Время не ждет». Отец Александр — батюшка, который каждую человеческую боль пропускает через себя. Он — настоящий, любящий, страдающий, нянчащийся со своими прихожанами. Его книги — это скорее такая смесь очерка, художественного рассказа, плюс публицистика — все вместе. Их сила в невероятной искренности интонации, в пронизывающем все тексты сострадании к людям, во множестве ярких, незабываемых , часто совершенно удивительных человеческих историй. Например, его книга «Схолии», очень сложная по композиции, где переплетаются три большие самостоятельные сюжетные линии, три времени. Долго мы трудились над этой книгой, но слава Богу, труды наши не пропали даром, потому что уже второе издание этой книги вышло и почти распродалось. Книжка получилась сильная, читатели ее полюбили, я очень рада. Вот это смешанный жанр.
Еще более неопределимый жанр — книги отца Павла Карташева. Это вообще, на мой взгляд, какое-то странное явление: с одной стороны, большинство текстов, на первый взгляд, чистая публицистика; с другой, это публицистика, временами вырывающаяся в какое-то иное, внежанровое пространство, в глобальные общечеловеческие философские обобщения и достигающая вершин художественной поэтики. Так что у отца Павла свой, особый дар. Поэтому его книгу «Любовь не ищет своего» мы все-таки включили именно в эту серию — «Священническая проза».
— Как Вы определяете для себя цели и задачи священнической прозы?
— Вообще писатели пишут, потому что не могут не писать, вот и все. Но коль скоро пишет батюшка, то, я считаю, что все-таки здесь большая очень миссионерская составляющая. Но это мы так думаем. А батюшку спросите, он вряд ли так считает.
Кстати, эти книги будут интересны молодежи, потому что написаны они живым, не вычурным языком, легко читаются, в них много юмора и совсем нет манерности и фальши — то, что молодой читатель чувствует за версту.
— Какое место священнической прозы в современной православной литературе?
— Началось все с книги «Несвятые святые», и случилось так, что книга задала направление жанру. Дальше уже многие подхватили — и теперь это довольно большое явление современной литературы. Мы собираемся серию «Священническая проза» продолжать, потому что она имеет огромный отклик среди читателей, в этом сейчас есть большая потребность. Причем удивительно, что большая часть тиража идет именно в светские магазины, значит, светский читатель покупает эти книжки, что мне, как редактору, очень важно.
Беседовала Юлия Мялькина
