24 января 2019 года в Храме Христа Спасителя в Москве состоялась встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с преподавателями и студентами медицинских и фармацевтических вузов России. После выступления Святейший Владыка ответил на вопросы участников встречи.
— Простите, пожалуйста. Вы сейчас заклеймили огромное количество врачей просто убийцами. Зачем Вы так сделали? Ваши знания о медицине и гинекологии явно, по большому счету, небольшие, а Вы так издеваетесь…
— Воспринимайте так, как Вы хотите воспринимать. У меня не было намерения никого клеймить, но у меня есть ясное намерение и желание максимально сократить эту опасную манипуляцию женским организмом, в результате которой погибают дети. Я исхожу из своего морального долга и своих религиозных убеждений. Я был бы очень счастлив, если бы большинство людей разделяли эти убеждения. Тогда бы мы жили в другой стране. У нас были бы счастливые многодетные семьи, у нас было бы больше людей, а значит, больше духовной и материальной силы.
— Добрый день, Ваше Святейшество! Воронежский государственный медицинский университет имени Н.Н. Бурденко, студентка 5-го курса Анохина Юлия. В России в наше время развивается волонтерское движение. Какими Вы видите перспективы сотрудничества добровольческого движения и Церкви?
— У нас уже наработан значительный опыт взаимодействия. Более того, Церковь была одной из общественных сил, которые в значительной мере инициировали это движение. По сути, все, что делается в Церкви мирянами, — это добровольческая деятельность. Люди не получают за это денег. Ну, а в последнее время без добровольцев, как говорится, никуда. Приведу вам такой пример. Вот приносятся святыни в город Москву, например, мощи святителя Николая, другие святыни — вы, наверное, слышали обо всем этом. Выстраиваются многотысячные очереди здесь, вокруг Храма Христа Спасителя. Но если бы этими очередями управляла только полиция или только муниципальные работники, это было бы абсолютно неправильно. Так вот, для того чтобы все было хорошо и благополучно во время стояния в очереди, чтобы было организовано питание, обеспечены все санитарные условия, мы и привлекаем наших добровольцев. Трудно себе представить, как можно было бы без них обойтись. Ни одно крупное церковное мероприятие сейчас без добровольцев не проходит. И мне кажется, что развитие добровольческого движения и в Церкви, и в стране является залогом нашего общественного благополучия.
Что греха таить? Жизнь становится очень прагматической. Куда ни брось взор, везде система «товар — деньги — товар». За все нужно платить, практически все услуги платные, и это, конечно, формирует определенную общественную психологию, вырабатывает не очень свойственный для нашего народа радикальный прагматизм. А вот добровольческое движение — как струя свежего воздуха и, кроме того, вызов этому прагматизму. Ведь каждый человек, который требует гонорар за любую оказываемую им услугу, может в конце концов задуматься: «Ну вот, я так поступаю, а что же эти люди делают? Они без всяких денег помогают, такие дела совершают, и важные, и хорошие». Поэтому я думаю, что добровольчество — это очень важный показатель состояния общества. Чем больше добровольцев, тем выше нравственное состояние общества. Поэтому Церковь всячески содействует сегодня развитию добровольческого движения. Благодарю Вас за Ваш вопрос.
— Спасибо большое.
— Добрый день, Ваше Святейшество! Военно-медицинская академия, главный психиатр Минобороны профессор Шамрей Владислав Казимирович. У меня был один вопрос, но, с учетом внезапно возникшей полемики с юным студентом, я бы хотел задать вопрос в продолжение той темы, которую Вы затронули, а именно по теме абортов, причем отделяя зерна от плевел. Сейчас стало рутинной практикой проводить внутриутробную оценку генетики плода, и результаты такой диагностики иногда сообщают о возможности рождения детей с тяжелыми наследственными заболеваниями, как, например, болезнь Дауна. Родители оказываются перед выбором: либо этот крест нести до конца, либо сделать аборт. Наверное, в каждом случае надо всё это решать индивидуально, с учетом возможной психологической травмы, о которой Вы говорили. В этом отношении проблема, конечно, неоднозначная. Я бы хотел услышать Ваше мнение и мнение Православной Церкви на этот счет.
— Спасибо. Это, конечно, очень важный вопрос. Церковь исходит из того, что оплодотворенный эмбрион является человеком. Это жизнь, потому что в этом эмбрионе — вся человеческая личность. Уничтожение эмбриона, тем более плода — это уничтожение человеческой личности. Вот мы из этого исходим. И я уже говорил сейчас на встрече с ректорами, что вообще никто, кроме Гитлера, не предлагал убивать инвалидов. Страшная селекция! Жить должны только здоровые! Но если плод — это человек, то, убивая плод по причине его неполноценности (причем с точки зрения стороннего наблюдателя, ведь мы еще не знаем до конца, что там внутри, но по каким-то показателям считаем, что может быть неполноценность), мы убиваем инвалида. Но я уже сегодня приводил пример — знаменитый ученый Стивен Хокинг. Вы все его, конечно, видели по телевидению. Он был в коляске, скрюченный. Если бы в свое время сделали анализ эмбриона, то наверняка нынешние врачи предложили бы родителям сделать аборт, и этот великий, гениальный ученый не появился бы на свет. А чем же он виноват? Только тем, что у него ручки-ножки не работают так, как у нас?
Конечно, это всегда подвиг для родителей. Мне нередко приходится общаться с родителями, которые берут на воспитание неродных детей-инвалидов. Впервые я с этим столкнулся не у нас, а в Германии в 90-е годы. У меня был друг, епископ Дюссельдорфский Лонгин, наш русский православный епископ, который жил в Германии. Я приехал по какой-то служебной надобности, и он говорит: «Вот хорошо, что ты приехал. Сейчас привезут мальчика, которого я хочу усыновить». Спрашиваю: «Откуда привезут?» — «Из Ровно, с Украины. Он жертва Чернобыля». Вот приезжает какой-то поцарапанный грязный микроавтобус, и он говорит: «Пойдем, поможешь мне вынести этого мальчика». Мы открываем дверь, а там в глубине шевелится что-то такое, человекоподобное… Он взял этого мальчика, подвинул ко мне, я его взял на руки и ужаснулся: мальчишка не знаю какого возраста, но уже говорит, и достаточно складно; недоразвитый — ручки-ножки скрючены, голова такая… Мы его внесли. Звали этого мальчика Гриша. Я спрашиваю владыку: «И что же ты хочешь?» — «Я хочу его усыновить» — «А почему ты так решил?» (Ведь, прежде всего это не очень традиционно, чтобы архиерей, монах усыновлял ребенка). И спрашиваю: «А почему ты здорового не возьмешь?» А он говорит: «А что здорового? Здорового другие возьмут, а вот его кто его возьмет?» Вот этот мальчик вырос у владыки Лонгина, поступил в университет, сейчас он живет и работает в Германии. И трудно себе представить, что было бы с этим несчастным младенцем, если бы владыка его не усыновил.
Поэтому всякие разговоры о том, что нужно улучшать человеческую расу через уничтожение эмбрионов, если кому-то кажется, что из данного эмбриона может не получиться хороший футболист, хороший акробат или вообще сильный, здоровый человек, — мне кажется, абсолютно неправильны. Эта мысль, несомненно, греховная и, думаю, даже преступная. Здесь кроется некий элемент преступления против человечности, и, действительно, если говорить о практике, то подобное уничтожение инвалидов пропагандировали только в фашистской Германии. Поэтому это никак не про нас с вами.
— Спасибо.
— Здравствуйте, Ваше Святейшество! Я хотела бы уточнить. Значит, я верно понимаю: женщина, которая знает, что погибнет, отдавая жизнь ребенку, должна все равно ее отдать, поскольку она создана давать жизнь, а не отбирать?
— В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви сказано, что приоритетом является жизнь матери. Потому что мать — уже личность, живое существо, и у нее могут быть обязательства перед другими детьми, перед мужем. Приоритет — жизнь матери, если есть категорическая альтернатива: так или не так. Но нужно до последнего прояснить, так оно или не так, и принимать страшное решение только после тщательного изучения всех обстоятельств и всех последствий этого деяния. Конечно, мать сама должна решать, но Церковь говорит, что в случае альтернативы приоритетной является жизнь матери. В этом случае женщина освобождается от греха, потому что она поступает так, как нужно в данном случае поступить. Особенно если у нее еще есть дети, — тогда этот вопрос вообще не обсуждается. Но не дай Бог никому оказаться перед этой альтернативой.
— Спасибо.
— Ваше Святейшество, вопрос от студента Учебного центра Сеченовского университета Прусова Ярослава. Сейчас современная молодежь называет себя православной, хотя ее жизнь не отличается от жизни обычных людей. Какое значение Вы придаете православному молодежному движению, и какой, по Вашему мнению, христианский подвиг должна совершать современная молодежь? Спасибо.
— Ну, я никого не призываю совершать подвиги. Вы знаете, быть христианином — значит жить полной жизнью. Господь нас не призвал ни к каким сверхъестественным аскетическим деяниям. Мы сами на себя возлагаем определенные ограничения — для воспитания нашей души, нашего тела. Спортсмены ограничивают себя, чтобы выиграть соревнования, — не едят сладкого, не переедают, тренируются. В духовном плане тоже есть соответствующие ограничения — пост, молитва, воздержание и т.д. Все это формирует человеческую личность, но ригоризма быть не должно. Нужно просто жить по Божиим заповедям, а главная заповедь — это иметь любовь в сердце, любовь к ближнему своему, любовь к Богу, любовь к Божиему творению. Вообще, христианский взгляд на мир — это оптимистический взгляд. Это взгляд человека, который ничего не боится, потому что он — вместе с Богом. Никакой фатальности! Ну и, кроме того, это взгляд человека, который всегда остается свободным. Христианство открывает нам путь к полной свободе.
Ведь что нас закабаляет? Конечно, могут быть и внешние обстоятельства, например, плен во время военных действий, но это уже экстремальная ситуация. Ну или в тюрьму человек попал, ограничен в передвижениях. Но ведь и в тюрьме люди оставались свободными! Самое страшное — когда человек попадает в плен всей своей душой, когда он действительно становится, как иногда говорят, «зомбированным», но я не очень люблю это слово, лучше сказать «внушаемым», «управляемым». А управляемым можно быть, даже оставаясь на свободе. Огромное количество факторов сегодня влияет на то, чтобы направить в определенное русло человеческую мысль, человеческое поведение. В каком-то смысле вся массовая культура, которая воспринимается как некая случайность, на самом деле таковой не является, и очень многое направляет человеческую мысль и чувства в совершенно конкретном направлении.
Христианство дает возможность увидеть, хорошее это направление или плохое. И не только увидеть, но и сказать: «нет, это не для меня». Даже если абсолютное большинство людей вокруг будут говорить: «это прекрасно, это замечательно», — у христианина всегда должна быть способность сказать: «А король голый! Даже если вы все кричите, что он одет, — он голый!» Эта способность критически оценивать информационные сигналы, которые приходят к нам извне, является замечательным свойством подлинного христианина. И я недаром несколько раз говорил о том, что Церковь — это остров свободы. Церковь дает нам возможность абстрагироваться от колоссальных влияний, которым подвергаются человеческая душа, человеческий разум, и жить по Божиему закону. А Господь сказал: «познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32). Он эту истину принес. Значит, если вы живете в соответствии с этой истиной, вы внутренне свободны, какие бы влияния на вас ни оказывались.
Не знаю, насколько я ответил на Ваш вопрос, но мне кажется, об этом тоже стоило сегодня сказать.
— Спасибо большое.
— Здравствуйте. Меня зовут Гдонко Олег, я хирург-стоматолог, сейчас я учусь в аспирантуре на кафедре детской челюстно-лицевой хирургии. У меня вопрос к вам по поводу взаимодействия Церкви и медицины. Изначально я учился там же, где учился святой Лука, — в Киевском медицинском университете. При вузе был храм, где служил отец Андрей Ткачев, он приходил с лекциями, рассказывал нам про милосердие, про дела Божии, о том, как помогать людям. После этих лекций душа радовалась, хотелось действительно помогать. Вот я хотел бы у Вас спросить: видите ли Вы необходимость в проведении таких лекций и в российских вузах, в Москве? Я бы очень хотел, чтобы это взаимодействие Церкви и медицины было более тесным. И хотел бы Вас попросить, чтобы такое взаимодействие в будущем развивалось, очень Вас прошу. И еще очень благодарен Вам за то, что Вы нашему батюшке Андрею Ткачеву помогли оказаться в Москве. Очень Вам благодарен, большое Вам спасибо, и спасибо, что Вы уделяете внимание нам, медикам.
— Отец Андрей Ткачев выступал у вас в вузе, а теперь выступает на телеканале «Спас» на всю страну. Я с любовью принял его в Москве, с пониманием того, что он может вносить очень существенный вклад в укрепление веры, в том числе среди современной молодежи. И он очень хорошо трудится, с полной отдачей сил. А что касается участия Церкви в студенческих делах, вообще в вузовской среде, я думаю, что и сегодняшнее наше мероприятие ясно свидетельствует о том, что и вузовская среда, и Церковь готовы к такому взаимодействию. По милости Божией многое уже и сейчас совершается.
Что же касается лекций, то я не уверен, что в больницах нужно, чтобы священник лекции читал. У меня нет такой уверенности, хотя могут быть какие-то беседы с врачами и пациентами. Вообще, священник призван отвечать на вопросы, призван помогать людям понять, что такое вера православная, что такое христианство. Тем более, что многие люди не имеют религиозного бэкграунда (простите, что использую английский язык). Очень многие не приходят к вере, потому что воспитываются в абсолютно секулярной среде. Поэтому, конечно, слова священника о вере нужно всячески приветствовать.
Должен сказать, многое из того, что Вы сейчас назвали, в Москве происходит. Священники работают и при госпиталях, и в учебных заведениях. Конечно, не всегда они могут обращаться к студенческой аудитории с лекциями, но, по крайней мере, у них есть возможность донести многое до студенческой среды. И мы будем всячески приветствовать развитие отношений Церкви с нашими вузами.
— Большое спасибо. Я буду очень благодарен всем ректорам медицинских вузов, если они позволят нашим священникам осуществлять более активное взаимодействие в наших медицинских вузах. Потому что православный доктор — значит хороший доктор.
— Спасибо, я согласен с Вами.
— Здравствуйте, Ваше Святейшество! Даутов Дмитрий, студент Приволжского исследовательского медицинского университета, город Нижний Новгород. Позвольте задать вопрос. Как Вы считаете, возможно ли врачу в современном мире иметь многодетную семью? Как найти время на воспитание детей, ведь медицинская профессия, служение врача тоже требует полной самоотдачи? Что должно быть на первом месте?
— Этот же вызов стоит и перед священником. Вообще, священник должен всего себя отдавать приходу, и никакого нормированного рабочего дня у него нет. Но традиционно священнические семьи многодетные, и духовенство города Москвы не является исключением — и три, и четыре, и пять, шесть, семь детей. Я много раз беседовал с батюшками, у которых много детей, и спрашивал: «как вы»? Они отвечают: «Конечно, огромная роль принадлежит жене, потому что я на приходе. Она на себе вытягивает это воспитание детей». Но сама по себе многодетность не мешает священнику. Думаю, врач — то же самое. В значительной мере всё это зависит от отношений мужа и жены, от того, как супруга врача, если она сама не является врачом, относится к тому, чтобы, принимая во внимание ненормированный рабочий день своего супруга, больше внимания уделять детям.
Поэтому Ваш вопрос, я считаю, очень важный, но он касается не только врача, но и семейных отношений, которые складываются вокруг его домашнего очага.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
