16 июня 2021 года исполнилось 55 лет служения в священном сане одного из старейших клириков города Москвы протоиерея Дамиана Круглика, настоятеля храма Преображения Господня в Богородском, духовника Восточного викариатства. В преддверии юбилея отец Дамиан дал интервью пресс-службе Восточного викариатства.
— Хотелось бы начать нашу беседу с воспоминаний детства, родного дома. Они навсегда остаются с человеком, формируют его. Что бы вы могли рассказать о своих родителях? Какие воспоминания согревают ваше сердце? Можно ли сказать, что семена веры были заложены в вас еще в раннем возрасте?
— В 2009 году я посетил деревню и почти развалившийся дом — дом моего детства. И дом, и огород вокруг него сохранились в первозданном виде, но дом теперь стоит без жильцов, а огород зарос. Очень много воскресло в памяти воспоминаний и о доме, и о речке недалеко от поля, о соседях…
Мой отец — диакон Стефан, работал на железной дороге и только в конце жизни принял сан диакона. Он был по отношению к нам строг и стремился дать нам образование. Мать растила нас и занималась домашним хозяйством. Много теплых воспоминаний связано с родителями.
В церковь ходили в соседнее село вместе с родителями. От детства осталось очень много впечатлений, связанных с церковью, молитвой. Вспоминаются детские игры, содержанием которых была церковь: хотелось повторить то, что видел в церкви. Дедушка по матери был какое-то время церковным старостой, и мы бывали в церкви даже в небогослужебное время.
Очень любили колокольню. С колокольни видно было далеко вокруг. Помнятся праздники, особенно Пасха. Обязательно рушники и корзина с освященными очень вкусными яствами — хотелось, чтобы так продолжалось как можно дольше.
— Ваше поступление в семинарию, было ли оно неожиданным или естественным? Как у вас созрело желание посвятить свою жизнь служению Церкви?
— Мое поступление в семинарию было осознанным. Учась в 10 классе, я послал запрос в Волынскую духовную семинарию, но меня просили подождать до 18 лет (еще год).
Большую роль в моем выборе сыграл отец. Он встречался с нашим городским благочинным и, главное, познакомил меня с сыном священника, который уже учился в Волынской духовной семинарии. Мы с ним сдружились. Это окрылило меня среди окружающего неверия. Наша дружба, правда, была непродолжительной — его взяли в армию, после которой он поступил в институт. И только на старости лет он стал священником. В мой приезд нам удалось послужить вместе на его приходе.
Постепенно крепло желание стать священником. В этом, конечно, помогала молитва… Я сам молился, родители и, наверное, моя бабушка, которая всегда говорила, что хотела бы видеть меня священником. Может быть, ее молитвы… Близкие не все одобряли мой выбор профессии.
— По вашим рассказам, Ленинградские духовные школы стали для вас настоящей alma mater. Какие преподаватели вам особенно запомнились? Самые яркие впечатления от вашего обучения?
— В Санкт-Петербургской духовной академии (тогда Ленинградской) был в то время прекрасный профессорско-преподавательский состав. Особенно яркими личностями были профессора протоиерей Михаил Сперанский, профессор Николай Дмитриевич Успенский, замечательный профессор, доцент Вознесенский, доцент Михаил Филаретович Русаков, протоиерей Иоанн Белевцев, профессор Иванов — замечательная личность.
Яркие, хорошие впечатления остались от Академии — участие в богослужениях на клиросе, в хоре, ежедневное пребывание в храме и молитва. Запомнились всенощные накануне воскресных и праздничных дней и вообще годовой круг богослужений, и хоровое пение — незабываемо и неизгладимо, это очень воспитывает и дисциплинирует студентов.
— А тяжело было учиться в семинарии?
— Я бы не сказал, что тяжело. Но очень много текстов из Священного Писания приходилось учить наизусть. Целыми страницами нужно было заучивать текст. Но я очень сожалею, что у нас не было, например, истории религии, истории философии…Этих знаний не хватало.
— Нашли ли вы в товарищах по учебе настоящих друзей? Поддерживаете ли сейчас связь с семинарскими одноклассниками?
— И до настоящего времени у меня продолжаются дружественные отношения с бывшим митрополитом Волгоградским Германом (Тимофеевым), духовником Оптиной пустыни, теперь схиархимандритом Илием (Ноздриным), с митрополитом Виктором (Олейником). Вот кто остался. Многие уже умерли.
— Выбор спутницы — серьезный шаг для каждого человека, но особенно он ответственен для будущего священника. Как вы познакомились со своей супругой?
— Я, во-первых, молился, чтобы Господь и Божия Матерь послали мне спутницу жизни, которая бы могла нести вместе со мной мой пастырский крест. В Академии была чтимая икона Знамения Пресвятой Богородицы, каждое второе воскресенье служился акафист Ей. Я молился особо и перед этим образом.
И вот так получилось, что через знакомых я узнал о девушке, которая оканчивала Политехнический институт и была верующим человеком. Ее история очень интересна. За неуспеваемость ее исключили из Рязанского радиотехнического института. У нее был незачет по философии, а по всем остальным предметам — 4 и 5. Волчий билет, короче говоря. Знали, что она верующий человек, и исключили за это. Она немного поработала, и вот в Ленинграде, в Политехническом институте, открылся факультет электроники. Ей удалось поступить на этот факультет. И этот институт она окончила с отличием.
Она приходила к нам в храм, а я там регентовал. Так мы и познакомились. Встречались, дружили. Через мою будущую супругу я познакомился с отцом Иоанном (Крестьянкиным). И дальше все было под водительством отца Иоанна — наша женитьба, принятие сана. Мы с матушкой Лией Петровной прожили вместе долгую счастливую жизнь, два года назад она отошла ко Господу.
— Все ваши дети выросли верующими, церковными людьми, что, увы, не всегда складывается даже в семьях духовенства. Как вы воспитывали своих детей?
— Самое важное — мы молились и за них, и с ними. В летнее время, когда жили на приходе, причащали их за каждой Литургией, которую я служил. Я служил, а матушка приводила, причащала их, одного на руках, другого за руку, потом и третьего. Читали вместе книжки, слушали сказки на грампластинках. Ездили за благословением к батюшке отцу Иоанну в Печоры. Дети видели, как мы сами молились, с нами молились.
Когда нужно было что-то делать, включали пластинку, телевизора не было. Сказки очень обогащают язык. Наша Лизонька потом по литературе занимала в школе одно из первых мест, когда писала сочинения. У Алеши по математике очень хорошо было, у меня самого математика тоже хорошо шла.
Даже не помню были ли какие-то проблемы в переходном возрасте. В 4 классе руководительница спрашивала, как мы будем воспитывать наших детей. Матушка ответила: «Воспитывать будем мы, а вы давайте образование». Никаких пионеров, ничего не было. А пришла пора вступать в комсомол — Алеша сказал: «Я в армии буду вступать, там более торжественно». Так и не вступил. Потом, на выпускном вечере, где мы присутствовали, им вручили грамоты по некоторым предметам, но ничего не сказали, не похвалили. Только потом уже, в конце вечера, директор подошел, познакомился со мной и сказал, что если бы все ребята были как наши, то у них бы проблем не было.
— А им не было тяжело, ведь они были другими?
— Конечно, было тяжело. Много всего было. Как-то мою матушку пригласили прочитать в школе лекцию. Классный руководитель предложил родителям выступить с докладом. Моя супруга с энтузиазмом согласилась. И она рассказала о таком явлении в физике, о котором даже учитель-физик не имел представления. Было очень интересно! Так он вместо благодарности с этого момента стал плохо относиться к нашим детям. Попрекал, что они в комсомол не вступают. Ну, конечно, дразнили их, бывало, хотя и с уважением относились. Учились они прекрасно.
— Вы с матушкой были знакомы с отцом Иоанном (Крестьянкиным), бывали у него, пользовались его советами.
— Только по его благословению началась наша дружба. Он советовал, чтобы мы как следует проверили свои чувства — мы встречались более года. Окончательное решение о подаче заявления и сама свадьба — все по благословению отца Иоанна.
И в дальнейшем очень важные вопросы жизни, служения, воспитания — все это осуществлялось за его благословением. В его представлении всегда все должно быть идеально! Если семейная жизнь, то, как он себе ее представляет — так у нас и должно быть. Ну вот: уголочек, лампадка горит, детская кроватка. Но бывают и будни, и грозы, и солнышко, все бывает. Отец Иоанн воспитывал в нас стремление к идеалу. Наверное, и у меня такое же стремление к идеалу, особенно в служении. Это требует больших сил, напряжения и отдачи.
— Служение приходского священника. Вы были подготовлены к нему обучением в семинарии, или это совершенно иной опыт? Как складывалось служение на ваших первых приходах?
— Любое учебное заведение дает хорошую систему — как костяк. Но необходим живой опыт, который молодой священник будет перенимать у старшего поколения, у духовника. Небольшой период мне довелось служить у отца Иоанна в Касимове, в Рязанской области, и это мне очень помогло. Я видел, как служит отец Иоанн, сослужил ему на Литургии, участвовал в совершении треб. Некоторые служил самостоятельно, но под руководством батюшки. Этот бесценный опыт повлиял на всю мою последующую священническую практику.
На моих первых приходах я не расставался со служебником и требником, и еще богослужебными указаниями. И в требнике, и в служебнике я делал пометки, как это делал и батюшка. Сейчас издается много литературы, а тогда, кроме как богослужебной, ее почти не было. Вот и приходилось следить за Типиконом через богослужебные указания, которые издавались с 1949 по 1957 гг.
Еще мне матушка много помогала, она прошла прекрасную школу в Рязани. Там служил отец Виктор Шиповальников, и они умели по-своему украшать каждый праздник и создавать торжество. Отец Виктор всегда сам читал канон, читал так, что до души доходило, сам все через себя пропускал. А все эти украшения матушка привнесла и в наш храм, они все оттуда взяты. Поэтому матушка была большим подспорьем в моем служении, она указывала на мои ошибки — закрыл или не закрыл завесу и т.д. А однажды я на Пасху закрыл Царские врата, но тут мне уже другая матушка подсказала.
Когда один стал служить, я старался все по требнику вычитывать, и это очень долго получалось. Один раз даже староста пожаловался на меня в епархию, что я долго крещу. Это сейчас я как преподаватель говорю, что надо наизусть знать и не заглядывать все время в требник.
— Вы ведь долго преподавали в Московской духовной семинарии?
— Я преподавал в Московской духовной семинарии курс «Практическое руководство для пастырей» 17 лет и 5 лет в Сретенской семинарии — всего 22 года преподавания.
— Вам довелось несколько лет служить в Елоховском соборе — кафедральном соборе Москвы. Чем памятны для вас эти годы?
— В Богоявленском соборе, что в Елохове, я прослужил почти семь лет.
Хорошая школа: при Патриархе, при полном соборе народа, прекрасном пении, чтении и очень талантливых собратьях-пастырях. Мы были участниками важнейших событий Церкви: 1000-летие Крещения Руси; перенесение мощей свт. Иоасафа Белгородского; перенесение мощей прп. Серафима Саровского. Это были всенародные торжества.
Избрание Патриарха Алексия II и сослужение ему. Строительство Храма Христа Спасителя, архиерейские хиротонии, праздники Торжества Православия. Различные делегации. Все это было хорошей школой.
Много известных людей приходило в Елоховский собор в те годы. Я крестил Нонну Мордюкову и других известных людей, артистов. Там крещение совершалось с полным погружением.
— В 1992 году вы становитесь настоятелем Спасо-Преображенского храма в Богородском. И вот уже почти 29 лет ваша жизнь неразрывно связана с Богородским храмом. Что бы вы могли сказать о трудах в эти годы?
— Одним из первых в нашем храме построен баптистерий для крещения взрослых, позолочены иконостасы и киоты во всем храме. После пожара в 2004 году храм весь обновлен, начиная с подвала и кончая главной апсидой. Заново полностью был расписан храм. Заменен полностью пол. Центральный алтарь расширен и освящен. Священническое облачение обновлено, и все украшения в храме меняются. Клиросная ограда заменена.
Построена воскресная школа. Украшается территория вокруг храма и школы. Проведена очень большая, громадная работа по оформлению документов, поискам спонсоров. Сколько пришлось пройти инстанций для того, чтобы добиться разрешения на строительство, убрать находившийся здесь автосервис. И небезопасно было, угрозы были. Но, слава Богу, все прошло спокойно. И в течение трех лет шло строительство. Господь помогал, посылал людей, профессионалов. В 2005 году школа уже была освящена, и с тех пор ее двери открыты для детей и взрослых.
— Прихожане любят совершаемые вами богослужения — они особенно торжественны и неторопливы. Вы особое внимание уделяете красоте богослужения, молитвенному пению, чтению. Заботитесь обо всем, что относится к убранству храма, богослужебной утвари.
— Образцом служения для меня является отец Иоанн (Крестьянкин). Он учил, что в служении Богу следует исходить из принципа — «от внешнего к внутреннему, и из внутреннего к внешнему». Богу мы жертвуем самое лучшее и самое красивое. То, что тебе приносит радость, удовлетворение внутреннее, это создает славу Богу и Божией Матери. И наоборот, увидев это, ты уже радуешься. Он как дитя радовался, когда ему удавалось что-то преобразить в храме, украсить, новое облачение пошить, под цвет праздника. К нему приезжали даже из Москвы. Вот он служил в деревушке, в Рязанской области, а ему везли из Москвы облачение, которое он обмерял, говорил, что как. И так во всех храмах, где он служил. Сразу изготавливалось надгробье для плащаницы Божией Матери, резное, красивое. Вышивалась плащаница, особым образом украшалась. Моя матушка еще юной девушкой со своими сестрами участвовала в украшении плащаницы у отца Иоанна. И на нашем приходе она эти традиции ввела.
Еще, что касается совершения богослужения, то хорошей школой было служение в Елоховском соборе. Там служишь при Патриархе, он тут рядом сидит, и каждый возглас ему кланяешься. Это налагает ответственность, чтобы быть в форме всегда.
— Вы счастливый человек?
— Хороший вопрос… Более высокого служения на земле, чем служение священника, нет. Оно приносит полное удовлетворение существу его носителя: и духу, и душе, и телу. Этим я счастлив! Я счастлив тем, что люблю богословие. Со студенческих лет оно меня влечет и радует. Я счастлив, что люблю богатую сокровищницу церковного пения. Самое, что есть лучшего в искусстве, удовлетворяет дух и душу — все это есть в сокровищнице церковного пения, которое творили не только величайшие церковные, но и светские композиторы. Я счастлив, что люблю церковную жизнь, молитву, служение, литературу, живопись и музыку. Я счастлив в семье, в детях, внуках.
— А какое ваше любимое песнопение?
— Я очень люблю 8-й глас, обиход, ирмосы 8-го гласа: «Молитву пролию ко Господу…», еще этот глас поется на Параклисисе Богородице. Я как-то сразу его полюбил, и службу эту я очень люблю. Это из церковных песнопений. А так сейчас уже к старости люблю концерт Березовского «Не остави мене во время старости моей…». Какой же концерт! Конечно, очень нравится творчество Бортнянского, Херувимская, например.
— Вы настоятель приходского храма и окормляете людей разных возрастов. В последние годы в храме появилось много молодежи, молодых семей, а на поздней Литургии причащается много детей. Какие слова бы вы хотели сказать молодым людям, молодым родителям.
— Молодым людям и родителям могу сказать, что они находятся на правильном пути. Сам храм, храмовая обстановка, богослужебное пение, чтение, убранство храма, необходимо для человека с малых лет, чтобы усвоить страх Божий — составляющую его духа. Только здесь он может уяснить для себя, что он находится пред Богом, что Он все видит и знает, и помогает. И человеку здесь по-настоящему хорошо, т.к. он здесь, в храме, с Богом.
В людях нужно воспитывать церковность. Слава Богу, мы видим, что много молодых родителей приходит, причащает детей. Это очень правильно. С малых лет нужно носить детей, чтобы они видели крест, видели иконы Спасителя, Божией Матери и дышали церковным воздухом.
Вся беда наша в том, что с детских лет не пускали, запрещали. Мы жили под страхом. Кстати, когда я поступил в семинарию, то младших моих брата и сестру заставляли писать антирелигиозные сочинения. И закрывали в классе, пока не напишешь. Но благо это было на первом этаже — они открывали окно и убегали.
Нужно держаться Церкви, быть воцерковленным человеком. Тогда можно надеяться и на милость Божию, и на помощь Божию, на Его благословение.
