Освящение нового храма Воскресения Христова и Новомучеников и исповедников Церкви Русской в знаменитом Сретенском монастыре стало ключевым событием и года столетия революции, и, может быть, самого столетия.
Как в раннехристианские времена — «на крови», на месте казней за веру — появился храм-памятник, символизирующий победу, а не скорбь. И зовущий к примирению — через страдание. А еще это пример современного российского храмотворчества XXI века. Это храм — «высказывание» огромного количества людей — около тысячи человек принимали участие в его создании. Они строили Божий дом таким, каким он должен быть (по их представлениям) сегодня. О том, как это было, рассказывает наместник Сретенского монастыря епископ Егорьевский Тихон.
— Мне кажется, появление нового храма в Сретенском монастыре показало, что современное храмостроительство становится свободным творчеством. Такое ощущение, что это более смелое и свободное художественное высказывание о Боге.
— Для Сретенского монастыря этот храм во всех отношениях был насущным. Сегодня у нас так много прихожан, что новый вместительный храм просто необходим.
— Но ведь рядом же почти нет жилых домов.
— Да, это самый центр города, и жилых домов, тем более многоквартирных, здесь практически нет. Но к нам на службы приезжают люди со всей Москвы и из Подмосковья, много паломников. В воскресные и праздничные дни многим приходилось молиться на улице — в любую погоду. Зимой это было особенно тяжело. Поэтому решение о строительстве храма во многом диктовалось и прагматикой: нам нужен новый, большой и вместительный храм.
Я уж не говорю, что помещения требовали и просветительские и катехизические курсы, молодежное объединение, воскресная школа. А в нашем самом маленьком (хотя и самом населенном — 50 монахов и 250 студентов семинарии) монастыре в Москве их всегда не хватало.
Но прагматика, конечно же, всего не исчерпывает. Мысль создать храм и посвятить его новомученикам появилась у нас давно, практически с начала возрождения обители. Место на котором стоит монастырь — Большая Лубянка — это место заключения, страданий и мученической смерти многих исповедников, верных Богу православных христиан — иерархов, священников, мирян. Построить храм, прославляющий их верность, мужество, духовную красоту и подвиг, призвать их молитвы за нас было нашей важнейшей духовной задачей.
— Как родился образ этого храма?
— Он сложился с самого начала. И был обозначен уже в техническом задании конкурса в 2011 году. Храм должен был быть светлым, радостным, возвещающим о победе Господа Иисуса Христа и его учеников и последователей над силами разрушения, лжи, зла и смерти. Из представленных проектов — их было около 50 — выбрали проект мастерской Дмитрия Смирнова и Юрия Купера.
В дальнейшем проект воплощал молодой архитектор Дмитрий Смирнов. Он творчески воспринимал предлагаемые нами образы и пожелания и профессионально претворял их в художественные эскизы. Мы переделывали их множество раз. Пока не приходили к тому, чего хотели — к нашему внутреннему, духовному видению этого храма. Возведенный храм мало похож на первоначальный проект — доработка шла практически непрерывно.
Я рад, что руководителем работы был не профессиональный архитектор, но очень талантливый художник. Конечно, потом проекты и эскизы попадали в руки инженеров, вносивших в них свои конструктивные коррективы, которые мы не могли не учитывать.
— Сколько времени шла стройка?
— Три года и три месяца. А вместе с подготовкой проекта — около 5 лет. Началу строительства предшествовали археологические работы. А затем архитекторы, иконописцы, художники по фрескам и множество других мастеров составили замечательное, все время духовно и творчески взаимообогащавшее друг друга содружество.
— Чем вы руководствовались, принимая тысячи художественных решений?
— И художники-иконописцы, и художники фресок, и создатели архитектурного облика храма, и замечательный наш литейщик, руководитель мастерской «Коляда» Юрий Киреев оказались людьми общих вкусов. Их и наши эстетические идеалы находились в едином русле церковного искусства — русского и византийского. При этом никто не ставил перед собой задачи что-то скопировать или искусственно объединить эти начала. Мы вообще никаких априорных задач подобного рода не ставили. Просто искали в традиции то, что могло послужить нам основой создания необходимого для нас образа. Мы понимали, что все нами сделанное все-таки будет восприниматься современными людьми. И должны были что-то «переводить», если можно так сказать, с византийского или древнерусского архитектурного языка на сегодняшний.
Сочетание этих начал вылилось, как мне кажется, в особую гармонию. Мы не ставили себе задачу непременно сказать какое-то новое слово. Просто исходили из своих вкусов и художественных предпочтений... Чуть ли не ежедневно проводили бесконечные худсоветы. Обсуждали все детали, начиная от дверных ручек и кончая элементами в росписи.
— Кто выбрал этот всех поражающий зеленый цвет и фон верхнего храма?
— Мы долго спорили по этому поводу вместе с художниками по фрескам Михаилом Леоновым и Дарьей Шабалиной еще на стадии эскизов. И в конце концов, несмотря на то, что среди нас было немало сомневающихся, решили остановиться на этом цвете. Есть все-таки преимущество в положении наместника монастыря — на чем-то настоять, взяв на себя ответственность. Это цвет радости, весны, новой жизни.
Дмитрий Смирнов, до этого бывший главным художником наших экспозиций на интерактивных исторических выставках «Россия. Моя история», дал нам возможность сделанные Михаилом и Дарьей эскизы спроецировать на стены только что оштукатуренного храма. И увидеть на этой гигантской компьютерной проекции и все оттенки цветов, и расположение фигур...
— Вас критикуют за ваши художественные решения?
— Бывает, и мы внимательны к критике. Если она, конечно, не звучит какими-то голословными утверждениями вроде таких: на стены собора спроецировали картинки и механически обвели их контуры. Наши художники делали работу с нуля, как делали это церковные художники и триста, и пятьсот, и тысячу лет назад. Но мы по-настоящему благодарны умной критике.
— В храме много неожиданных вещей. Поднимаясь по лестнице, мы видим цитаты из пророков и их необычные визуализации...
— Храм с самого начала был задуман как особое место, где будет рассказано о нашем вероучении. По лестницам в центральном храме идут изображения пророчеств. Уже совершившихся и тех, которым еще надлежит сбыться. Это ветхозаветные пророчества о Рождестве, страданиях и Воскресении Господа Иисуса Христа, о будущем нашего мира, человечества. К сожалению, о них не очень хорошо знают даже православные люди. А между тем некоторые из них (например, знаменитое пророчество святого пророка Даниила) сбылись буквально с точностью до конкретных дней. Наши экскурсоводы водят для православных и всех, интересующихся церковью, экскурсии по этим лестницам, необычайно познавательные и интересные. Другая тема для экскурсий — представленные в верхнем храме фрески новомучеников, и сам этот удивительный, трагический и прекрасный период, когда люди в самых страшных условиях свидетельствовали свою верность Господу Иисусу Христу и Святой Церкви.
Будут проводиться экскурсии и по теме фресок нижнего храма. Это тема — Бог и человек. Нагорная проповедь и Тайная вечеря, беседы Господа Иисуса Христа со своими учениками и брак в Кане Галилейской, разговор с Никодимом... Экскурсоводы расскажут о смыслах этих бесед, о том, что Бог ждет от человека. Здесь будет звучать рассказ и о сотворении мира, как это исповедует Святая Церковь. Зачем Бог сотворил мир, какими были этапы этого творения, зачем был создан человек. Как в мир пришло зло, и как человек может этому злу противостоять.
В нижнем храме у нас также устроен выложенный уникальной мозаикой баптистерий — место, где крестят будущих христиан. Мы уже провели здесь несколько крещений. И видим, что особая художественная символика добавляет особые смыслы к этому великому таинству.
— Многих восхищают люстры в верхнем храме. Это серийные изделия?
— Нет, у нас в храме все произведения прикладного искусства абсолютно новые. Мы не ставили перед собой задачи выполнить художественное литье в стиле модерн. Но элементы модерна в люстрах есть несомненно. И это оправданно: русский модерн знаменует один из взлетов архитектурного и художественного творчества России.
Хотя кто-то другой, наоборот, находит в люстрах древнерусские или византийские элементы.
— В храме есть лифты, вентиляция, кондиционер...
— Да, и мы особенно благодарны людям, которые занимались собственно строительством и инженерией — компании «Мостотрест», множеству других фирм — от резчиков по дереву до специалистов по кондиционированию и лифтам. Храм у нас даже не двух — четырехэтажный. Пожилым людям и людям с ограниченными возможностями подниматься тяжело, поэтому у нас есть специальные лифты для инвалидов.
***
Прямая речь
Дмитрий Швидковский, ректор МАРХИ:
Для меня этот храм является знаковым не только в историческом, не только в духовном, но и в архитектурном отношении. Именно этот храм обладает тем образом, который возвращает силуэт этой части города. Потому что панорама, возникающая с Цветного, Рождественского, Петровского, Сретенского бульваров, с Трубной площади — прекрасна. Я каждый день езжу мимо и каждый день потрясаюсь, потому что неожиданно время повернулось вспять и возникла та Москва, которая была такой фантастически красивой в глазах этих знаменитых путешественников. В отношении градостроительном это большая удача.
Мне кажется, что храм Воскресения Христова и Новомучеников и исповедников Церкви Русской открывает новую страницу истории искусства православного зодчества в России и в мире. Сейчас уже и другие православные страны обращаются к нашим мастерам: в Сербии, в Черногории. Я как член Совета по культуре при Святейшем Патриархе должен сказать: мы уже видим, что церковное зодчество у нас не возрождается, а уже возродилось. И пример удивительного создания подлинной художественной и духовной среды в Москве, которое демонстрирует новый храм, — это огромное событие.
***
Цена
На какие деньги построен храм?
Вопрос «на чьи деньги построено?» звучит сегодня сколь безапелляционно, столь и необходимо. Автору статьи удалось узнать, что основной и самый большой взнос на строительство храма внесла братия и наместник Сретенского монастыря. Основным вкладом в строительство храма стал весь гонорар от продажи книги «Несвятые святые», вышедшей тиражом два с половиной миллиона экземпляров. Конечно же, добавилась и помощь благотворителей. Строительству храма помогли ряд российских компаний, к ним присоединились взносы и пожертвования частных лиц. Эксперты говорят, что строительство храма обошлось дешевле, чем возведение намного меньшего православного храма в Париже, меньше, чем реконструкция Морского собора в Кронштадте.
Новый собор в Сретенском монастыре построен отнюдь не за «заоблачную», а скорее «скромную» по сегодняшним строительным размахам цену. Это удалось только потому, что Сретенский монастырь и его наместник сами были на этой стройке «прорабами» и внимательно контролировали все средства.
Елена Яковлева
