"Сорок сороков"

Три тайны «Богоматери Владимирской»

Можно ли изучать святыню под микроскопом, просвечивать рентгеновскими лучами? Да, если со знанием дела и с благоговением. Более 10 лет ученые работали с Владимирской иконой Божией Матери. О ее тайнах рассказали в своей новой книге сотрудники Третьяковской галереи — искусствовед Екатерина Гладышева и реставратор высшей категории Дмитрий Суховерков.

Лики остались прежними

Первое, что поражает, — сохранность образа, созданного почти 900 лет назад в Константинополе. Из летописей известно, что в 1130 году икону привез в Киев греческий митрополит Михаил и подарил русскому князю Мстиславу. Прошло 25 лет, и князь Андрей Боголюбский, уезжая править во Владимир, забрал икону с собой. Вскоре она прославилась как чудотворная и получила имя «Владимирская». В 1395 году ее впервые принесли в Москву для спасения от нашествия войск Тамерлана (монголы внезапно отступили). После этого святыню еще несколько раз переносили из Москвы во Владимир и обратно, пока в 1480 году она не обрела постоянное место в Успенском соборе Московского Кремля.

Именно там она впервые стала объектом внимания ученых. В 1918 году по благословению Патриарха Тихона реставраторы сняли оклад, подвеску, очистили образ от потемневшей олифы — и им открылись прекрасные лики Богоматери и Младенца. Такими, какими они были написаны в XII веке! А ведь сколько икона пережила набегов и пожаров, сколько раз ее поновляли, то есть накладывали на поврежденные места свежие краски…

— В древности не было особых технологий, понятия не имели о реставрации, — говорит Дмитрий Суховерков. — И все же лики Богородицы и Младенца чудом сохранились в первозданном виде. А вот остальная живопись представляет собой сочетание красочных слоев разного времени.

Исследуя эти слои под микроскопом, ученые установили основные этапы обновления иконы. Сначала потускнел золотой фон, и его переписали. После страшного московского пожара 1547 года «вскипела» краска на ножке Младенца, потемнел головной убор Богоматери. И снова за дело взялись русские мастера: залечили, подкрасили поврежденные места. А вот святые лики ни огонь, ни время не тронули. Хотя они всегда были открыты, не защищены окладом. Научных объяснений этому явлению нет.

Что обнаружил рентген

Не все знают, что Владимирская икона — двусторонняя. На оборотной стороне изображен Престол с орудиями Страстей Христовых. Специалисты установили, что это живопись начала XV века. А было ли там что-то прежде? Долгое время предполагали, что был такой же Престол, хотя первоначальные краски не сохранились.

И вот недавно в Третьяковской галерее сделали открытие: раньше там был образ какого-то святителя. Тайну раскрыли с помощью новейших технологий. На рентгенограмме удалось увидеть следы от гвоздей, крепивших оклад на другой стороне. Эти микроскопические метки показывают нам контур предыдущего рисунка. И становится ясно, что первоначально на обороте, скорее всего, был изображен Николай Угодник.

Почему же древние мастера не просто обновили, а полностью переписали эту сторону? Специалисты считают, что она была сильно повреждена в результате какого-то бедствия. Образ святителя исчез, и со временем о нем забыли.

Скорее всего, это случилось в 1238 году при взятии Владимира войском хана Батыя. Тогда жители укрылись за каменными стенами Успенского собора, готовясь к смерти. Захватчики обложили храм хворостом и подожгли его. Внутри собора люди гибли от дыма и огня. Летопись сообщает, что монголы сорвали с Владимирской иконы драгоценный оклад. Возможно, ее бросили в костер, который уничтожил краски на оборотной стороне. Лишь спустя 200 лет, уже в Москве, иконописцы создали новый образ — Престол, символ Евхаристии.

«Собственным глазам не веришь…»

И все же главную тайну иконы невозможно перевести на язык науки. Это признают сами исследователи.

— Почему, глядя на лики Богоматери и Младенца, мы ощущаем скорбь, милость и безграничную Божественную любовь? — говорит Екатерина Гладышева. — Эти чувства иконописец выразил на языке живописи с невероятной ясностью и полнотой. Он сумел показать реальность духовного мира, небесной красоты, недоступной человеческому разуму.

Имя греческого автора иконы история не сохранила. По словам специалистов, стиль образа имеет черты сходства с великолепными мозаиками собора Святой Софии — главного храма Византии и всего древнего православного мира. Эпоху, когда создавалась икона, называют периодом наивысшего расцвета византийского искусства.

«Я смотрю и говорю себе: «Се — Сама Она», — писал священник Павел Флоренский о Владимирской иконе. — Как чрез окно вижу я Богоматерь и Ей Самой молюсь, лицом к лицу, но никак не изображению. Несомненно, это произведение кисти, но собственным глазам не веришь, когда они свидетельствуют об этой всепреодолевающей победной красоте».

Михаил Устюгов, «Крестовский мост»